– Думаю, она может оказаться как раз такой женой, которая нужна нашему Кордеро.
Фостер тоже снял куртку и передал ее Эдварду, принявшемуся с величайшей тщательностью стряхивать соринки с шерстяной ткани.
Фостеру девушка понравилась с первого взгляда. Понравилась ее необычная внешность, ее выдержка. Он нашел весьма забавной настойчивость, с какой она продолжала утверждать, что не является Джеммой О’Харли. Без сомнения, девушка была вовсе не похожа на всех этих модниц-креолок, из числа которых старик Генри запросто мог выбрать невесту своему внуку. Фостер чувствовал, что мисс Джемма О’Харли вполне способна бросить Корду вызов, заставить его позабыть прошлое, взять себя в руки и начать правильную жизнь. Он подошел к маленькому столику под белой льняной скатертью, на котором стоял холодный ужин, два стакана и бутылка вина, и подождал, пока Эдвард закончит чистить одежду и присоединится к нему. В центре стола горели две свечи, между которыми в фаянсовой вазочке стояла ветка кизила, служившая прекрасным дополнением к этому нехитрому убранству. Когда оба уселись, Фостер наполнил стаканы и приготовился произнести тост.
– За Корда и Джемму. За их долгую и счастливую жизнь вместе! – Оба сделали по глотку, и Фостер продолжал: – И за нас. То есть за то, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы этот брак удался.
Эдвард кивнул:
– Корду уж точно ни к чему больше разочарования в этой жизни.
Он сделал еще один глоток, приподнял стакан и принялся рассматривать вино, играющее в свете огня.
Фостер взял булочку и разломил ее пополам.
– Он едва ли будет разочарован, если этот брак окажется неудачным. Думаю, его поведение сегодня вечером преследовало одну цель: испугать ее до смерти.
– Она не слишком возражала против отъезда из Луизианы. – Эдвард заправил салфетку за воротник и решительно поднял нож и вилку.
– И впрямь нет! – Фостер подцепил грудку цыпленка вилкой, задумавшись над последними словами приятеля.
– Я начинаю сомневаться: а что если она и впрямь не дочь О’Харли?
– А кем же еще она может быть? К тому же, мне совершенно безразлично, кто она. Мне она нравится, Эдди. В ее глазах есть нечто такое… Ты заметил?
– Нет. Но, должен сказать, у меня сложилось впечатление, что кроме свадьбы ее еще что-то тревожит. Почему она столько раз повторяла, что она не Джемма О’Харли, но потом вдруг согласилась на свадьбу? По-моему, тут что-то не вяжется.
– Ее отец предупредил старика Генри, чтобы он не верил ей, что бы она ни говорила, – напомнил Фостер. – О’Харли заплатил огромные деньги, лишь бы его дочь по всем правилам вышла замуж за настоящего креола, надеясь, что это поспособствует его бизнесу здесь, в Новом Орлеане.
– Я думал, ты отказался от подслушивания под дверью. Это недостойно! – Эдвард намазал маслом теплую булочку.
Некоторое время они ели молча, и единственными звуками в комнате были позвякивание приборов о посуду и стук дождя, струями стекающего с покатой крыши прямо в лужи, окружившие домик. – А что если он не обратит на нее внимания? – спросил вдруг Эдвард. – Иногда можно подвести жеребца к водопою, а он…
– Мы просто должны сделать все, что в наших силах, – улыбнулся Фостер.
– На пароходе это может оказаться не так-то просто, – предположил Эдвард.
– Ты же знаешь, я всегда мечтал сыграть роль Купидона, – успокоил приятеля Фостер.
Эдвард улыбнулся в ответ и снова наполнил стаканы:
– Итак, за новобрачных! Фостер поддержал тост:
– И за скорое возвращение домой!
Селин сидела в неудобном кресле с совершенно прямой спинкой в спальне Кордеро Моро. Подтянув колени к груди, она спрятала ноги в складках чужого свадебного платья, руками прижав подол к краю кресла, под которым валялись ее пришедшие в полную негодность, размокшие туфли.
В противоположном конце комнаты прямо в брюках и рубашке спал мертвецки пьяный Кордеро Моро. Ноги его свисали с кровати. Селин внимательно смотрела на его белые носки под узкими черными штрипками, охватывающими ступни. Фостер, Эдвард, Стефен и Антон после церемонии проводили их до комнаты. Уложив новобрачного на кровать, чертовы близнецы чопорно улыбнулись и обменялись многозначительными взглядами.
Эдвард и Фостер быстро сняли с Кордеро сапоги и фрак. Затем они аккуратно уложили его вещи в большой открытый сундук, рядом с которым в углу стоял второй – оба явно были подготовлены к завтрашнему отъезду.
Спросив Селин, не желает ли она, чтобы пришла служанка, и получив отрицательный ответ, Фостер сообщил, что они вернутся завтра утром, чтобы проводить их к свадебному завтраку. Селин осталось только задуматься, способен ли ее молодой муж хотя бы куда-нибудь добраться самостоятельно.
Свеча в единственном подсвечнике отбрасывала легкую тень на стены. Девушка сидела в совершенно незнакомой комнате, прислушиваясь к храпу своего новоиспеченного супруга. Тоска навалилась на нее, как только слуги покинули комнату. Она вышла замуж за неизвестного ей человека, который теперь по закону имеет право обращаться с ней как с любой другой собственностью, если только пожелает. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: на его защиту рассчитывать не приходится. Скорее всего, это ей придется за ним приглядывать.
Селин вздохнула и встала, прислушиваясь к непривычному шелесту шелка, сопровождающему каждое ее движение. Она пошла на галерею, чтобы глотнуть немного свежего воздуха, и, прикоснувшись кончиками пальцев к коралловой ткани, не могла не одобрить платья Джеммы О’Харли. Выйдя на широкий балкон, который шел вокруг всего верхнего этажа, Селин почувствовала легкое прикосновение нежных капель дождя к своим щекам. Буря улеглась, и с неба – сыпалась мелкая водяная пыль. Сквозь пелену тумана и листву Селин видела свет фонарей у реки.
Она не спешила вернуться в комнату, задумчиво глядя на мерцающие огоньки. Голова шла кругом от хоровода вопросов, на которые не находилось ответов. И все-таки один вопрос был важнее всех остальных: почему Жан Перо убил Персу? Каким образом старая женщина навлекла на себя его гнев?
Совершенно измученная, девушка потерла глаза и виски. На короткое мгновение у Селин появилась мысль воспользоваться темнотой, выскользнуть из дома и вырваться из паутины лжи, в которую она угодила. Но дождь и непроглядная темнота, не говоря уже об угрозе нападения хищников – настоящих или в человеческом обличий, – удержали ее на месте.
Повернувшись, чтобы уйти с балкона, она заметила две пустые бутылки из-под вина. Одна стояла у стены, другая валялась неподалеку. Селин попыталась представить Кордеро Моро, своего мужа, подносящего к губам и опустошающего бутылку за бутылкой. Что заставляет его одурманивать себя вином?
