— Никогда я не смогу забыть Энрике! И Гонсало не смогу полюбить. Ты требуешь у меня жизнь, папа!
— Я только хочу тебя спасти. А ты прислушаешься к моим словам и подчинишься. Будешь моей хорошей Марией. Мы ничего не скажем матери о нашем разговоре, потому что должны беречь ее. Обещай, что ты послушаешься меня!
— Не терзайся, папа. Я сделаю так, как ты хочешь, — со слезами на глазах пообещала Мария.
Уйдя в свою комнату, она зарыдала в голос, не в силах, больше сдерживаться.
— Я хочу умереть, — сказала она склонившейся над ней Виктории.
— Ты просто струсила! — рассердилась та, — Я не желаю слышать этих страшных и глупых слов. Тебя ждет Энрике. Он любит тебя! Ты убежишь с ним!
— Я не выдержу… — простонала Мария.
— Выдержишь! — уверенно заявила Виктория, — Я все устрою. А ты пока отдохни.
План Адальберто и Виктории был дерзок и прост: Мария выйдет с матерью в город за покупками, а там ее будет поджидать переодетый в крестьянскую одежду Энрике. Виктория приведет к условленному месту лошадей, и влюбленные смогут ускакать на них прочь из города, а после уедут за границу.
Несколько дней Адальберто прятал Энрике в сарае доньи Эулохии, у которой он снимал комнату, — сначала тайком от хозяйки, а затем и с ее ведома. О готовящемся побеге знали также дочь Эулохии Долорес, их горничная Мартина и Хименес, искренне желавшие счастья Энрике и Марии.
Когда Энкарнасьон и Мария отправились в город, Виктория тотчас же выскользнула за дверь, сказав Доминге, что хочет покататься на лошади. Проезжая мимо дома Эулохии, она подала знак Мартине, и в дело вступил Адальберто, вышедший на прогулку в сопровождении «слуги».
Теперь самое трудное предстояло совершить Марии: обмануть горячо любимую мать, бросить ее посреди города, не простившись, не попросив прощения и уж тем более не получив ее благословения на брак с Энрике. Виктория опасалась, что у сестры в решающий момент могут сдать нервы, и она не сможет оставить мать.
Марии действительно было непросто отважиться на такой шаг, но она все время помнила об Энрике, и это придавало ей сил.
— Сегодня улицы выглядят как-то по-иному, — сказала она матери, глядя из окна кареты.
— Это потому, что ты выходишь замуж, — улыбнулась Энкарнасьон.
— А можно мне немного прогуляться пешком?
— У нас нет времени. В другой раз, — ответила Энкарнасьон, но, увидев, как сразу же опечалилась дочь, добавила: — Что, очень хочется?
— Хотя бы на минутку! — взмолилась Мария.
— Ну, хорошо. Не могу тебе отказать, — уступила мать, — Симон, остановись здесь ненадолго.
— Спасибо, мамочка! — поцеловала ее Мария и, прежде чем выйти из кареты, произнесла взволнованно: — Я должна признаться… Я обманывала вас…
— В чем? Я не понимаю тебя, дочка.
— Я пыталась с вами поговорить, но у меня не получилось, — продолжила Мария, — Поверьте, я очень люблю вас, но боюсь, что вы меня разлюбите!
— Да что же такого может случиться, что заставит меня разлюбить мою Марию? — благодушно усмехнулась Энкарнасьон, решив, что странные слова дочери обусловлены ее детскими страхами накануне замужества.
— А если я вас обманываю? — пошла еще дальше Мария.
— Ты говоришь о свадьбе? — высказала догадку Энкарнасьон, — Пусть тебя это не волнует, дочка. Я знаю, что ты солгала мне, впервые в жизни, — При этих словах сердце Марии упало, но мать продолжила: — Сказала, что полюбила Гон-сало, только затем, чтобы успокоить меня, ведь я была больна. И с тех пор, как ты вернулась из «Эсперансы», ни разу не спросила о своем женихе.
— Я знала, что вы меня поймете, мама! — обрадовалась Мария.
— Как не понять, если у тебя такие грустные глаза? Крепись. Со временем все пройдет. Ты станешь замужней женщиной…
— Со временем будет только хуже! — опять впала в отчаяние Мария, — Может, я даже умру!
— Не говори так! Мне становится дурно!
— Но это правда, мама!
— Ты говоришь, как напуганная девочка, — попыталась утешить дочь Энкарнасьон, — Тебе страшно становиться женщиной. Но поверь, когда тебя будут окружать дети, — все изменится. Гонсало будет хорошим отцом, я не сомневаюсь.
— Так вы настаиваете на том, чтобы я вышла замуж за него?
— Я прошу тебя сделать это. Потом ты поймешь, как я была права.
— Мама! Дай Бог, чтобы со временем поняли меня вы! — многозначительно произнесла Мария, окончательно потеряв надежду сделать мать своей союзницей, — Позвольте мне пройтись по площади. Одной! Позвольте почувствовать себя свободной; В последний раз в жизни! Подождите меня в экипаже… Я очень люблю вас, мама! Очень люблю вас!..
Увидев приближающуюся к скверу Марию, Виктория облегченно вздохнула:
— Ну, наконец-то! Я боялась, что она так и не решится…
— Твоя сестра намного отважнее, чем все вы думаете, — заметил Адальберто.
Энрике, не в силах больше сдерживаться, выбежал из густых зарослей кустарника, укрывавших его от посторонних глаз, и бросился навстречу Марии.
— Любовь моя! — прошептал он, обнимая ее.
— Энрике, любимый! — молвила она в ответ.
— Пойдем, у нас нет времени, — сказал он, — Там Виктория и Адальберто. Сейчас простимся с ними и уедем.
Поглощенные своим счастьем, они не заметили воинский патруль, приблизившийся к ним на опасное расстояние.
— По-моему, это сержант Муньис, — воскликнул один из солдат.
— Да, он самый! — согласился капитан и тотчас же отдал команду: — Арестовать его!
Солдаты мигом обступили Энрике и Марию со всех сторон.
— Сержант Муньис, вы арестованы! — громко произнес капитан.
Увидев направленные на него стволы винтовок, Энрике прошептал Марии:
— Возвращайся к матери. Быстро! Мы скоро увидимся!
Затем, сделав обманное движение, метнулся к кустам. Вслед ему прозвучали выстрелы.
Мария упала без чувств и очнулась уже на руках Адальберто.
— Я его потеряла. Навеки потеряла!
— Не смей так говорить! — строго произнесла Виктория, — Энрике убежит! Я знаю! А ты возвращайся к маме, пока она не заподозрила неладное.
— Не могу… — обессилено молвила Мария.
— Сможешь! Если любишь Энрике, то сможешь! — бросила ей Виктория, и Мария, преодолевая горечь и отчаяние, медленно побрела к карете.
Несколько часов неведения о судьбе Энрике совсем подкосили сестер: обе они отказались от обеда, сославшись на головную боль. А к вечеру их пригласил в свой кабинет отец и, сам того не ведая, сообщил радостную весть:
— Ко мне только что приезжал посыльный от генерала… Этот сержант Муньис оказался человеком очень настырным. Он не уехал из города, несмотря, на угрозу ареста. Сегодня его пытались задержать солдаты, но ему удалось скрыться. Я думаю, он так рискует из-за тебя, Мария. Наверняка ищет встречи с тобой. Поэтому ради твоего же блага ты не будешь выходить из дома до свадьбы. Я так решил.
