Таким образом, государственные дела соединялись с любовью. На ложе наслаждений она выслушивала доклады министров и сенаторов.
Екатерина Воронцова-Дашкова давно была удалена от двора.
Помимо этого, у Екатерины появилась страсть к молодым девушкам. Она развращала своих крестьянок и влюбилась в подаренную ей Потемкиным красавицу цыганку, вывезенную из Молдавии.
На выпускном экзамене в Смольном институте, открытом ею по примеру парижских монастырских школ для дворянских дочек, она увидела дочь Суворова. Девушка ей понравилась.
– Отдайте мне вашу дочку.
Суворов отказал, ссылаясь на присутствие при дворе множества блестящих кавалеров, которые могут обольстить его дочку.
– Не бойтесь, я помещу ее в своей спальне, – с жаром закричала Екатерина.
Такое обещание не успокоило старика, знавшего, как и все, про фаворитов, и про зеркальную стену, и про лесбиянские наклонности императрицы.
Он наотрез отказал Екатерине.
– Умереть – умру за тебя, матушка государыня. А дочки своей тебе не дам.
Екатерина задыхалась от бешенства. Но отнять насильно дочь у старика не решалась. Будь он рабом, холопом, она бы не задумалась. Но он дворянин, и опасно было возбуждать недовольство в высшей среде. Она выслала Суворова с дочерью в отдаленное имение, воспретила девушке приезд ко двору, чему Суворов был очень рад.
Зная, что Екатерина не обойдется без фаворитов в его отсутствие, Потемкин сам оставлял ей заместителей, своих адъютантов.
Григорий Орлов сильно огорчил императрицу. Он женился. Екатерина не прощала фаворитов.
Бывший любовник Кирилл Разумовский принимал участие в заговоре малоросского гетманства, но вскоре ему это показалось недостаточным. Он прислал в Петербург своего приближенного Безбородко, очень умного человека, толкового юриста с ходатайством об утверждении наследственного гетманства. Это было равносильно отделению Малороссии с гетманской династией во главе. Екатерина изумилась такой дерзости. Но Безбородко ей понравился.
Это был человек огромного роста, с веселыми карими глазами, с полными чувственными губами.
Кирилл Разумовский хорошо знал вкусы императрицы, поэтому прислал для переговоров с ней человека, обладающего высоким ростом и физической силой. Безбородко приезжал в сопровождении двух секретарей, Завадского и Мамонова. Оба секретаря отличались выдающейся красотой, но государыня сперва остановила свой взор на несравненном Завадском. В отсутствие Потемкина она завела множество связей с фаворитами, но ей надоело перепархивание с цветка на цветок. Она была по-своему постоянна.
Потемкина обеспокоила эта привязанность. Он написал Завадскому из Крыма оскорбительное письмо грозил императрице. Но Завадский надоел Екатерине. Он был глуп и вскоре получил отставку.
Его сменил Зорич, племянник акушерки, отравившей невестку Екатерины. По просьбе тетки, оказавшей ей важную услугу, она взяла Зорича ко двору. Екатерина умела быть благодарной.
Зорич понравился ей лишь на миг. Она его вскоре выгнала. Это был пустой, ветреный фат, мот и игрок. При этом он не был верен Екатерине. Страшная вещь! Будучи моложе, Екатерина прощала фаворитам их увлечения. С годами она сделалась ревнивицей. Вероятно, потому, что не могла уже бороться с молодыми соперницами. И боялась невыгодных сравнений. Она держала фаворитов почти как в гареме, требуя, чтобы они безвыходно сидели в ее спальне за зеркальной перегородкой и всегда были готовы служить своей государыне. Узнав, что Зорич ей изменяет, Екатерина отлучила его от ложа. В то время ей понравился гвардейский офицер Корсаков.
Зорич был выслан из Петербурга, как все отставные фавориты.
Екатерина отправила его в Крым, к Потемкину. Светлейший, великолепный князь Тавриды восторжествовал, увидев его перед собой.
– Отчего вы не при государыне? – спросил он.
– Меня выслали.
– А кто вас заменил?
– Корсаков! О, это опасный человек.
Потемкин решил поскорее окончить войну и возвратиться в Петербург. Поход окончился блестящей победой.
Корсакова представила Екатерине пробир-дама графиня Брюс. О нем говорил весь город как об опаснейшем Дон-Жуане. Он был неустрашимым дуэлянтом, а с женщинами обходился грубо, с презрением. Мужья боялись его, а женщины вздыхали об этом злодее и негодяе. В общем, все признавали его ничтожным человеком.
– Ваше величество, ничтожные люди бывают недостойны великой любви. Такой и майор Корсаков, – уверяла царицу Брюссочка, горячо рекомендуя отменные достоинства своего кандидата.
– Хорошо, Брюссочка, ты меня им, злодеем женских сердец, заинтересовала, – ответила царица, нюхая табак. Это была привычка, которую она не могла оставить всю жизнь.
Брюссочка привела Корсакова к государыне, когда его назначили на караул во дворец.
– Подойдите поближе, майор. Очень рада с вами познакомиться. О вас столько говорят дурного, – сказала Екатерина, любуясь этим статным, могучим человеком и выделяя его наглость.
– Меня не любят потому, что я не позволяю ни одной женщине взять власть над собой. Я сам приказываю, будь-то… царица…
В восторге от этого ответа императрица сделала его фаворитом-адъютантом. Он жил в роскошных апартаментах, имел огромное количество прислуги. В первый же день, открыв ящик письменного стола, он нашел там сто тысяч рублей золотом и слегка надулся, зная, что любовь Потемкина была оплачена в десять раз дороже.
Вечером императрица вышла в гостиную, нежно опираясь на руку Корсакова и не скрывая от придворных своей близости с ним. Она вела себя свободно, как мужчина тщеславясь своими похождениями, платя мужчинам за любовь как проституткам, но не презирая их, как не презирают мужчин, которым платят. На ней было белое свободное платье с греческими рукавами, поверх платья лиловая бархатная мантия, вроде греческого доломана. В десять часов вечера после игры в карты с Зубовым и Безбородко она удалилась в свои покои вместе с новым фаворитом.
Кроме Корсакова ее близостью пользовался Хромов. Не позволяя себе очень многое, Екатерина теперь строго относилась к своим фаворитам, к их увлечениям. Их зорко стерегли со всех сторон, и несчастные любовники императрицы жили, как в клетке. Они не могли выйти из дворца и каждую минуту обязаны были предстать перед взором своей повелительницы по первому ее требованию. Временный никого не принимал и ни у кого не бывал. В гости мог идти только с разрешения императрицы. Словом, фаворит был совершенно в положении одалиски из турецких султанских гаремов. Екатерина покупала его и требовала, чтобы вещь всецело принадлежала ей одной. Она не выносила даже минутной разлуки с любовником. Однажды Великая княгиня Мария Федоровна пригласила Корсакова к себе. Царица страшно разгневалась, сказала ей, чтобы она никогда не смела больше этого делать. Она вообразила, что Корсаков понравился Великой княгине, которая, как известно, отличалась буржуазными добродетелями.
