Брет увидел, что Бэрри ожидает его, удобно расположившись в кресле.
— Дремлете, Кенуорт? — несколько удивленно спросил Брет.
Бэрри поднялся и сконфуженно сказал:
— Сейчас поздно и трудно нанять экипаж в этой части города, вот я и подумал: не подбросите ли вы меня до моего дома? Если, конечно, у вас нет других планов.
— Ничего такого, что не могло бы подождать.
— Черт возьми, — пробормотал Кенуорт, глядя через плечо Брета, — никак это старый греховодник лорд Брейкфилд, граф Нортуикский собственной персоной? Какого черта он делает здесь?
Брет посмотрел на Брейкфилда. Он знал его уже несколько лет и особых симпатий к нему никогда не испытывал. Ходили слухи про его неблаговидные амурные дела; лицо его несло на себе следы разгульного образа жизни.
Бэрри вдруг застонал:
— О черт, он увидел нас! Он идет сюда. Как бы от него отделаться?
— Скажитесь больным. Я слышал, что Брейкфилд страшно боится заболеть.
— Вы смеетесь, но, будь я проклят, этот человек действует мне на нервы. У меня от него идет мороз по коже. О нем ходят такие кошмарные слухи…
— Один из уважаемых представителей английской знати. — Брет сделал паузу, когда Брейкфилд оказался рядом, и слегка поклонился.
Из-под кустистых бровей на Брета глянули бесцветные глаза, уголки рта слегка дрогнули, словно лорд услышал какую-то пикантную шутку.
— Уолвертон. Мы снова встретились. Я очень давно вас не видел. С прискорбием узнал о смерти вашего отца. Мы прошли немалый путь рядом.
— Я и не подозревал, что вы были как-то особо связаны с моим отцом, лорд Брейкфилд.
— Разве? Возможно, он не упоминал об этом, но было время, когда мы занимались с ним общим делом. Правда, это было давно, я понес серьезные убытки, и мы по взаимному согласию расстались.
— Меня весьма удивляет то, что мой отец никогда не говорил, будто имел деловые отношения с вами.
— Возможно, он не хотел, чтобы вы знали о его неудачах, и рассказывал лишь об успехах. — Нортуик перевел взгляд на Бэрри и слегка прищурился. — А-а, Кенуорт. Несколько странно встретить вас в игорном доме Уайта, после того как вы допоздна просидели здесь вчера.
Услышав намек на свой вчерашний проигрыш, Бэрри побагровел от гнева. И тогда Брет нанес ответный укол Брейкфилду:
— Странно, что вы зачастили к Уайту и забыли Брука и даже «Голубиную нору», Нортуик. Разве вы перешли к тори?
Брейкфилд фыркнул:
— Что дает вам основание считать меня вигом, сэр?
— Я сужу по вашим постоянным компаньонам. Поверьте, я ничего не имею против них. Брохэм и Грей весьма интересные личности, и я могу лишь похвалить ваш выбор.
— В самом деле? Странно. Сейчас быть вигом едва ли похвально. — Брейкфилд посмотрел на Брета более внимательно бесцветными, как стекляшки, глазами. — Я и не подозревал, что вас интересуют традиционные политические партии.
Брет пожал плечами:
— Дело скорее в личных убеждениях, а не в традициях. То, что для меня неприемлемо, я отвергаю.
— Подобно тому, как колонии отвергают Англию. Понимаю. Нам следует ожидать новых мятежей?
— Отмените хлебные законы и посмотрите, как поведут себя разжиревшие люди.
— Хлебные законы были введены, чтобы избежать падения цен на зерно в Англии. Прошлогоднее восстание было нелепым и бесполезным. Это всего лишь безмозглый протест революционеров, которые не хотят понять, что правительственные законы приняты для их же блага. — Лорд Брейкфилд насупил кустистые брови. — А вы, Уолвертон, относитесь к числу тех людей, которые норовят подорвать доверие к правительству пустыми разговорами?
— Вы же сами, очевидно, один из тех, кто основательно выигрывает от этих законов? Очень удобно, контролируя импорт, поддерживать в Англии высокие цены. Однако это вынуждает производителей платить более высокую зарплату, что не только лишает людей работы, но и возможности покупать хлеб. Вы случайно не забыли одну из главных причин, приведших к падению режима во Франции? Если массы голодают, они обречены на восстание.
Брейкфилд презрительно щелкнул пальцами.
— У нас не Франция. Наполеон при Ватерлоо встретился с достойным противником в лице Веллингтона, и Англия безраздельно господствует в мире даже при правлении регента. Так что ваши рассуждения граничат с абсурдом.
— Тем не менее хлебные законы в один прекрасный день должны быть отменены, иначе произойдут новые волнения.
— О Господи, неужто эта голытьба станет жечь наши дома? — Брейкфилд скривил рот в презрительной ухмылке. — Смею думать, что мы узнаем о приближении этого заблаговременно — по распространяемому этим сбродом зловонию.
— Уолвертон прав, — внезапно сказал Бэрри. — Я еще не забыл бунты в Мидленде несколько лет назад. Восстания луддитов, когда разрушители машин развязали террор в сельской местности Вы вспомните получше. Последнее восстание было, кажется, в 1812 году. А все из-за безработицы и высоких цен на продукты. За ними поднимутся углекопы или ткачи.
— Может, модистки и продавцы галантерейных товаров? Все, кто вооружен шляпными булавками и перьями? — Брейкфилд презрительно фыркнул. — Смею заметить, вы, молодые щеголи, гораздо сильнее пострадаете, если Фрибург и Трейер остановят свое дело, и вы окажетесь без свечей.
— Вы делаете ошибку, причисляя меня к денди вашего круга, Нортуик.
Брейкфилд бросил на Брета быстрый взгляд, нахмурился и пожал плечами:
— Вас определенно нельзя причислить к городским жителям. Возможно, мое замечание несколько рискованного вы скорее похожи на человека деревенского.
— Ну, это лучше, чем быть распутником. — Встретив холодный взгляд Брейкфилда, Брет улыбнулся. — Прошу меня извинить, сэр. У меня дела, и я должен откланяться.
Повернувшись к Бэрри, который с откровенной неприязнью смотрел на лорда Нортуика, Брет предложил отправиться на вечер.
— Там будет моя тетя, а также несколько дебютанток сезона. Леди Сефтон снова начинает охоту.
Зловеще улыбнувшись, Брейкфилд пробормотал:
— Вам, Кенуорт, надо непременно найти состоятельную жену, чтобы впредь не обращаться к ростовщикам.
— Сэр, я считаю ваши слова дерзкими и неуместными. — Бэрри сделал шаг вперед, трясясь от плохо сдерживаемой ярости. — И если вы намерены упорствовать в своем мнении, мне остается предположить, что вы делаете это сознательно и заслуживаете ответного действия.
— Что я вижу, юный Кенуорт? Да неужто под этой рафинированной внешностью скрывается дерзкий смутьян? — с самодовольной ухмылкой сказал Брейкфилд. — Вероятно, я должен напомнить вам, что я убил на дуэли троих, когда вы еще находились в пеленках.
