Она подала ему руку потому, что у нее не было выбора, и теперь постаралась как можно скорее высвободить пальцы. Ник заметил ее поспешность. По его глазам и сухо сжатым губам Мэри поняла: он понял ее чувство.
Это вовсе не Ник, вдруг в отчаянии подумалось Мэри. Не тот человек, которого она любила! Он изменился. Да и сама она уже не девушка, которую Ник нежно обнимал на зеленой поляне, с которой обменивался клятвами и обещаниями в тот памятный день. Сегодня Мэри дала бы любую клятву ради спасения сына, о котором Ник и не подозревал. Ради ребенка, в каждом жесте, гримасе, черте лица которого чувствовалось родство с Ником.
– Не хочешь ли присесть? – предложил Вейл, указывая на одно из двух кресел перед камином.
Глубоко вздохнув, Мэри повиновалась, но сохранять привычное самообладание ей удавалось с трудом. Она убеждала себя, что бояться нечего. Былая связь с герцогом ей ничем не грозит. Прошлого не вернешь, помнить следует лишь о будущем – будущем Ричарда.
Она села, некоторое время в комнате висела тишина, и беспокойство Мэри вновь усилилось. Ник не сводил с нее глаз, абсолютная невозмутимость его лица внушала Мэри неясные опасения. Неужели когда-то она умудрялась угадывать его мысли по выражению лица? Сейчас оно напоминало застывшую маску, излучавшую лишь холодное равнодушие. Но взгляд все не отрывался от лица Мэри.
– Почему вы появились на суде? – спросила наконец она.
Серые глаза герцога на миг оживились и тут же вновь стали безучастными. Очертания губ дрогнули в подобии слабой улыбки, эхом повторяющей блеск глаз.
Это почти незаметное движение губ вдруг напомнило Мэри, как они касались ее груди, как язык обводил набухшие соски, твердеющие от ласки. Она заставила себя оторвать взгляд от чувственного изгиба губ Ника. Во рту у Мэри пересохло, сердце заколотилось. Боже милостивый, подумала она, неужели я по-прежнему неравнодушна к нему?
– Мне сказали, что у Мэри Уинтерс нет покровителя. Но нам обоим известно, что это неправда.
Мэри покачала головой, отрицая нелепое утверждение.
– Покровителя? – переспросила она довольно резко.
Продолжая улыбаться, герцог приподнял бровь.
– Я твой муж, Мэри. Ты вправе рассчитывать на мое покровительство.
– С каких это пор вы помните о своих обязанностях? – язвительно осведомилась Мэри.
– Об этих обязанностях я не забывал никогда. Но ты не позволила мне исполнять их.
– Я? – изумленно повторила Мэри. – Я не позволила?..
– Ты знала, где можно найти меня. Я ни от кого не прятался.
– Вы хотите сказать, что?.. – Она осеклась, вдруг осознав, что имеет в виду герцог. Намек был очевиден. Она имела право обратиться к нему в любую минуту.
– Я не менял ни адреса, ни имени, – холодно продолжил герцог, – в этих краях меня знает каждый.
От неожиданности Мэри забыла, что должна дышать.
– И если бы я появилась на пороге вашего дома, вы, полагаю, охотно признали бы меня женой, – не скрывая иронии, заметила она. Как просто! Сущие пустяки!
– Конечно, – подтвердил Ник, по-видимому не допуская даже мысли о том, что он мог поступить иначе.
Он по-прежнему стоял, глядя на Мэри сверху вниз и сложив длинные пальцы на набалдашнике трости. Как в зале суда, вспомнила Мэри. Значит, рана, полученная в Испании, до сих пор причиняет ему боль? А может, он был вновь ранен при Ватерлоо?
Неужели он был прикован к постели все то время, пока она думала лишь о благополучии своего ребенка? Этого просто не могло быть! Слухи непременно долетели бы до нее – ведь она ловила каждое слово окрестных жителей, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение отсутствию Ника. Его отец наверняка прислал бы за ней в дом Трейвика, чтобы сообщить печальную весть.
– Но ты так и не появилась, – тихо добавил Ник, словно отвечая ее мыслям.
Мэри вскинула голову. Голос его вдруг изменился, хотя лицо по-прежнему напоминало застывшую маску. В недоверии она покачала головой: не может быть, чтобы он ни о чем не знал! «Ступай к моему отцу», – велел ей Ник, и Мэри повиновалась ему. Она передала герцогу Вейлу кольцо. Ник должен был знать о ее приходе. Значит, он снова сказал неправду.
Как ловко он умеет лгать, с горечью подумала Мэри. Почему она раньше не подозревала об этом? Даже ее отец понял, что означает молчание герцога, когда Мэри наконец призналась ему во всем.
Поначалу она ждала, скрывая тошноту и молясь о помощи, о весточке от Ника, о том, чтобы ее отец ни о чем не догадался. В сочувствии викария Мэри не сомневалась, но понимала, каким страшным ударом окажется для него признание. Отправившись в замок, она оставила слуге кольцо вместе с кратким письмом. Но недели тянулись одна за другой, ответа все не было, и надежда Мэри исчезла. Вместе с доверием. «Ты для меня дороже жизни... «
– Ошибаетесь. Я побывала в замке, – шепотом возразила она. – И отдала ваше кольцо слуге – кажется, дворецкому. Он объяснил, что старый герцог в отъезде, и пообещал передать кольцо, как только тот вернется. Я взяла с него клятву.
– Я не знал, что ты приходила к отцу.
Мэри отвернулась, чтобы не видеть невозмутимых глаз Ника. Даже если выяснится, что ее письмо и кольцо затерялись, это не объясняет остального.
– Вы вернулись домой в августе, – начала она, стараясь говорить спокойным и ровным тоном, несмотря на страх и разочарование. Еще недавно она считала, что научилась владеть собой, но надежда оказалась напрасной. – Несколько недель вы провели в Лондоне, а затем прибыли в замок. – Подняв голову, она увидела, что выражение лица герцога ничуть не изменилось. Несмотря на блеск свечей, его глаза оставались темными и непроницаемыми. – Мы узнали, что ваш отец и Чарлз погибли, а вы унаследовали титул. Вы стали герцогом Вейлом. Я считала, что это не имеет никакого отношения к тому, что было между нами, объясняла отцу, что вы скорбите, и умоляла его подождать. У меня в запасе еще было время. День шел за днем, а я, как последняя дура, верила, что вы скоро приедете за мной... – Она судорожно вздохнула, сдерживая готовые вырваться наружу чувства. – Но я не дождалась! Вы так и не приехали. Мой отец хотел разыскать вас и все объяснить, но я не позволила. Я была вам не нужна. Из гордости отец не стал унижаться перед вами. Я даже радовалась этому: мне не хотелось, чтобы вы лгали отцу, уверяя, что между нами ничего не было.
У Мэри оставался лишь один выход. С помощью отца она разыскала чету Трейвиков, мечтавших о ребенке, и заключила сделку: если родится мальчик, Трейвикам предстояло воспитать его как родного сына. После рождения ребенка Мэри отдала его Трейвикам, уверенная, что это единственный способ защитить мальчика.
Тишину в комнате нарушало лишь потрескивание огня в камине. Вейл не шевелился, не пытался опровергнуть обвинения.
