Ноги у нее так дрожали, что ей пришлось опуститься на стул перед конторкой. Она даже не может остаться здесь, а ведь ей совсем некуда идти, ранчо ла Рейна всегда было ее домом.
Джуди заставила себя осмотреть комнату. Всегда такая веселая и милая — с канареечно-желтыми стенами, белыми ковриками и желтым покрывалом на кровати, — сейчас девушке казалось, что она смеется над ней. А может, это потому, что отец, вернее, тот, кого она всю жизнь считала своим отцом, никогда не любил ее? Может быть, он даже ненавидел ее, она его тяготила? Теперь у нее на многое открылись глаза… слишком на многое…
Анализируя свое прошлое, Джуди вдруг с ужасом поняла, что жила с людьми, которые держали ее только из милости и открыли ей свой секрет в тот момент, когда она оказалась наиболее уязвимой, заставив ее возненавидеть саму себя и все свои чувства по отношению к близким людям.
Джуди поднялась из-за конторки и осторожно прилегла на край кровати. Замерев, девушка прислушивалась к боли в животе.
Тут она обратила внимание, что ее сердце бешено колотится. Она сжала кулаки и положила их на грудь. Вены на тонких запястьях казались маленькими змейками, которые стараются уползти и спрятаться. Ее мысли начали биться в такт с сердцем. Но его удары были слишком часты. Как может она думать с такой быстротой? Как справиться ей со всеми мыслями, которые готовы были вырваться наружу?
Джуди чувствовала, как горячая кровь стремительно носится по жилам.
Это была чужая кровь. Кровь незаконнорожденной. Она вдруг стала задыхаться. Джуди захотелось умереть, тогда никто не смог бы причинить ей зла. Она бы никогда не узнала, что ни мать, ни отец, ни даже Джонни не любили ее.
Она встала и спустилась вниз. Обойдя гостиную, в которой домашние все еще разговаривали, Джуди вошла в комнату Стива. Она открыла верхний ящик платяного шкафа. Оттуда на нее сверкнуло лезвие остро наточенной бритвы. Она достала ее и положила в карман платья. Потом выскользнула из комнаты и снова прошла мимо гостиной.
Никто из них не хватится ее до завтрашнего утра.
Из гостиной доносились голоса. Она очень четко различила слово «незаконнорожденная». Значит, они говорят про нее. До Аманды наконец-то дошло, что мать Джуди вышла замуж за Билла Баркарта за два года до того, как родилась Джуди. Значит, все эти годы Билл знал, что Эллен Баркарт родила дочь не от него, но делал вид, что считает ее своей.
— Но почему, спрашивается, — говорила Аманда, понизив голос, — ведь Джуди незаконнорожденная?
Джуди услышала громкий и грубый голос Стива, который предлагал Аманде убираться из их дома.
Джуди закрыла глаза. Что толку, если Аманда уйдет? В их семейной Библии, которая сейчас лежала на столе в гостиной, все записано. Дата свадьбы ее родителей, дата рождения Джуди. Теперь, когда отец отказался от нее, там все будет переписано. С рождением Стива все в порядке. Его мать умерла, когда ему было четыре года. А она — Джуди — незаконнорожденная…
Джуди вдруг захлестнула волна стыда, ей показалось, что ее схватили за горло, не давая дышать. Это было невыносимо. Так можно умереть.
Незаконнорожденная, незаконнорожденная, незаконнорожденная.
Джуди достала лезвие из кармана. Она поднесла к лицу руку — под тонкой кожей пульсировала голубая жилка. Ей стоит полоснуть по руке один раз, только один раз — и кровь выльется из нее…
Однажды в детстве она сильно порезалась. Сначала боль полыхнула, как вспышка, а потом рана долго болела, как наказание за то, что она была так неосторожна.
Джуди закрыла глаза и начала давить. Из крошечного пореза засочилась кровь. Казалось, бритва не хотела поразить указанную ей цель, она соскользнула и слегка разрезала кожу недалеко от вены.
Всхлипывая от обиды и страха, Джуди опять поднесла лезвие к вене.
Вдруг она почувствовала, как ей стало жечь ногу в том месте, которым она наступила на гвоздь, когда ей было десять лет. Боль запульсировала так остро, как будто она только вчера поранила ногу. Джуди вспомнила, что тогда занесла в рану инфекцию, которая очень быстро стала подниматься по ноге. Кармен через каждый час несколько дней подряд промывала ей больную ногу в растворе крутой соли, а потом в горячей воде.
В панике Джуди откинула бритву. Значит, она не только незаконнорожденная, но еще и трусиха.
Незаконнорожденная. Это слово заставило ее вспомнить мать. Она вдруг увидела ее очень отчетливо. На матери было голубое платье, такое же голубое, как ее глаза. Светлые шелковистые волосы закинуты за изящные уши, они сбились в беспорядочные блестящие спиральки, которыми Джуди так любила играть…
Обычно мама всегда улыбалась ей, но в тот день она была сердита.
— Выйди на улицу и поиграй! — приказала она ей резко.
— Но я хочу помочь тебе, мамочка.
— Оставь меня в покое!
— Я же могу тебе помочь. Видишь? — Джуди взяла одно из маминых платьев и попыталась положить его в чемодан, лежавший раскрытым на кровати. Мать выхватила у нее платье.
— Я же сказала тебе, оставь меня в покое!
Джуди отвернулась, чтобы не видеть сердитое лицо матери. Неожиданно ее охватило волнение. Она ясно слышала торопливые движения матери и ее частое нервное дыхание. Джуди снова повернулась к кровати и стала наблюдать, как мать одну за другой складывает вещи в чемодан. Наконец девочка не выдержала, пошла в кладовку и принесла оттуда пару туфель.
— Ведь это твои любимые туфельки, правда, мамочка? — Мать нахмурилась, и Джуди попыталась сменить тему.
Стараясь не смотреть матери в глаза, Джуди заговорила быстро и громко, чтобы она не могла ее перебить:
— Я уже вымыла лицо и руки, я их очень хорошо вымыла. И я сегодня за обедом все съела. И помыла за собой тарелку. Я ведь хорошая девочка, правда, мамочка? Да? — произнесла она, протягивая матери руки, чтобы та могла убедиться, какие они чистые.
— Отстань от меня! Ты можешь оставить меня в покое?! Несносный ребенок, ты же видишь, что я занята!
Джуди почувствовала соленый привкус слез у себя на губах. Стараясь успокоиться, она подошла к матери и попыталась уткнуться лицом в складки ее платья. От мамы всегда вкусно пахло, и все ее платья были такими же, как и ее кожа — гладкими, шелковистыми и прохладными.
— Отойди от меня! — на этот раз чуть ли не завизжала мать.
Но Джуди не отступила. Хотя девочка и чувствовала, как руки матери схватили ее за плечи, она закричала, стараясь заглушить голос мамы, и прижалась головой к ней. Тогда мать закричала еще громче. Она крепко схватила дочь и отшвырнула в сторону. Всхлипывая и. снова кидаясь к матери, Джуди споткнулась и упала. Тут она увидела отца, возвышающегося над ней и матерью. Мама попятилась.
