факела, женщина бросилась прочь из комнаты.
Вбежав в покои сына, Патриция захлопнула за собой дверь. Ужас охватывал сердце, душа заливалась слезами. Берхард выглядел словно живой, словно и не умирал он вовсе. Не воззвать его к жалости, не успокоить, из замка не выгнать. Патриция обернулась – Густав ещё был без сознания. Как уберечь ей сына от напасти, от мстительной души, вернувшейся из ада? Подойдя к кровати, женщина легла рядом с бившимся в горячке сыном и нежно обняла его.
– Не отдам тебя дьяволу, буду с тобой каждую минуту. Отгоню призрак злобный, успокою хворь. Душа моя тебя защитит. Ты будешь жить, сынок. Вопреки всем заклятиям ты будешь жить.
Гретта стояла у окна и наблюдала за холодным моросящим дождём. Снова Берхард пришёл не к ней. Она не чувствовала его прикосновений, лишь бездушие капель, мелких и острых, будто ледяная пыль. Как хотелось попасть в комнату Берхарда, тогда стало бы возможным встречаться с любимым в любую погоду. Но ключ хранился у Густова. Да и сама Гретта вновь находилась под арестом.
Дождь закончен. Берхард так и не пришёл. Возможно, он опять навещал Густава, опять мучил его. Как это, должно быть, ужасно, когда неуспокоенная обиженная душа ежедневно напоминает о преступлении, пронизывает ненавистью, отнимая по частицам жизнь. Несчастный Густав. Он достоин жалости. Он болен, он бессилен, и кроме страданий жизнь не принесёт ему более ничего.
Надо бы узнать, вдруг с Густавом снова случился припадок, и он лежит во власти лихорадки. Гретта открыла дверь с намерением попросить стражника позвать к ней Лизхен. Но выглянув в коридор, девушка обнаружила, что солдат сидел на полу, прислонившись к стене, и мирно спал, издавая тихий храп. Как странно. И вроде, время ещё не позднее. Видимо, обязанность была слишком скучна для этого солдата.
Осторожно, дабы не разбудить стражника, Гретта вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Путь свой она направила к покоям супруга. В замке девушка уже ориентировалась хорошо, шла по коридору уверенно. Завернув в восточное крыло, Гретта ещё издали заметила, что дверь в покои Берхарда приоткрыта. Её забыли закрыть или в комнате кто-то был?
Пройдя мимо покоев супруга, Гретта подошла к двери соседней комнаты. Осторожно заглянула внутрь. Но в кромешной темноте ничего не было видно. Гретта вынула из держателя на стене факел и вошла в покои. Страха она не испытывала, скорее душа дрожала от любопытства и предчувствия чего-то волшебного. Пахло сыростью, и ощущалась прохлада. Ещё несколько дней назад здесь всё было иначе. В окно дышал тёплый летний ветер, солнце протягивало яркие лучи. По вечерам горели свечи, а при их мерцании молодой хозяин комнаты, сидя за столом, склонялся над листом пергамента и создавал прекрасные рисунки. Молодой, красивый и живой. Гретта не удержала печальный вздох. Ничего из этого больше не вернуть. Даже если открыть окно и впустить солнце, даже если избавиться от сырости, без своего хозяина эта комната всё равно уже будет не та.
– Берхард, – негромко позвала Гретта, проходя вглубь темноты. – Я пришла к тебе, мой милый. Не обижайся, что без спроса, не прогоняй меня, пожалуйста. Тоска по тебе меня угнетает.
По волосам скользнул ветерок. Гретта улыбнулась – здесь её возлюбленный, встретил её. Девушка протянула руку, почувствовала, как обволакивает её прохладная влага.
– Так необычны твои прикосновения, но они приносят счастье. Покажись мне, любимый. Какая радость знать, что могу видеть тебя не только во снах, но и наяву.
Во мраке показался знакомый силуэт, только к свету приближаться он не стал. Напротив, с его стороны донёсся поток влажного ветра, всколыхнул воздух, дёрнул подол платья, заставил нервничать пламя факела. Гретта встревожилась.
– Уж не прогоняешь ли ты меня, Берхард? Или тебя что-то беспокоит?
Однако призрак молчал. Новый поток ветра обдал холодом лицо и потушил огонь. И тут же со стороны двери раздался строгий голос:
– Кто здесь?
Гретта узнала голос Аксела Тарфа, а обернувшись, увидала в проёме открытой двери и его самого.
– Кто здесь? – требовал ответа молодой мужчина, протянув в помещение горящий факел. – Отзовись! Я видел свет, так что выходи сам по-хорошему. Эй, стража! – крикнул он в сторону.
Делать нечего, Гретта шагнула к выходу. Аксел продолжал звать стражу, но сам никуда не отходил. Девушка уже почти вышла из темноты на тусклый свет факела, как вдруг дверь перед ней захлопнулась. Гретта вздрогнула.
– Это ты сделал, Берхард? Ты хочешь меня спасти?
– Спасти, – ответил мрак.
По двери забарабанили нервные удары, и мужской голос выкрикивал ругательства.
– Но так ты меня не спасёшь? Аксел всё равно выломает дверь, обнаружит меня.
Раздались более тяжёлые и глухие удары, послышались ещё голоса.
– Открой, Берхард, – смирившись, попросила Гретта. – Они не уйдут, пока не снесут дверь, и что тогда станет с твоим прибежищем? Ты не должен покидать замок.
Однако дверь оставалась закрытой. А удары становились сильнее, послышался треск, будто топор применили.
– Открой, любимый. Аксел ничего мне не сделает без приказа Густава. А уж от его жестокости ты спасёшь меня непременно. Видишь, как я спокойна, ибо знаю, что так и будет.
И в этот раз Берхард внял просьбе. Дверь ослабла, и все те, кто рьяно рвался, кубарем вкатились в мрачное помещение. Едва солдаты оказались в покоях призрака, суеверный страх охватил их души, и они, быстро вскочив, ринулись обратно в коридор. Аксел тоже пока не решался войти.
– Выходи! – приказал он. – Я уже догадываюсь, кто ты.
Гретта сделала ещё пару шагов и вышла в круг света от пламени.
– Гретта Хафф! – злорадно усмехнулся Аксел. – Вот я вас и поймал. Вот и уличил я вас в колдовстве! Теперь Густав добр с вами не будет. Арестовать её!
Но трое солдат топтались у порога, не осмеливаясь ступить в комнату.
– Арестовать её! – повторил Аксел свой приказ.
Гретта стояла и лишь улыбалась страхам сильных мужчин. Кого боялись они? Призрака? Ведьмы?
Аксела глупая нерешительность солдат тоже нервировала. Не дождавшись от них никакого действия, он сам вошёл в покои и, крепко схватив девушку за руку, вывел её в коридор. Вот теперь стражники вспомнили о своей обязанности и окружили пленницу.
– Отвести в темницу. Позже ландграф решит её участь. – Аксел повернулся к чёрной дыре покоев призрака и громко пригрозил. – Эй ты, жалкое приведение, если продолжишь сводить с ума Густава, твоей девчонке не жить. Так что оставь его в покое и сиди тихо в своей вонючей конуре, пока я её не сжёг.
Ничем не ответил мрак, будто был пуст. Преисполненный собственным достоинством Аксел
