— А орнаменты замечательно рисует наша Ирис! — заметила Изольда.
— Я очень рада, что вы такие талантливые, — за-улыбалась леди Регина, — это хорошо, что у нас будет соб-ственный художник.
— Я вижу, вы уже нашли общий язык, — сказала подошедшая к ним Селина, — я надеюсь, и в дальнейшем леди Регина будет добра к нашим девочкам.
Все в нашем замке будут любить их, — заверила ее гостья, — да и может ли быть иначе! Они так прелестны!
Несмотря на воркование старших женщин, волне-ние не покидало сердце Изольды. Каким-то странным обра-зом решалась их судьба. Во всей этой спешке скрывалась какая-то тайна.
Однако уже по полудни все было готово к отъезду. Барон и его супруга торжественно стояли посередине дво-ра. Даже плачущих девочек — детей Селины, няньки выве-ли во двор. Собрались все обитатели замка. На глазах у женщин заблестели слезы. Все любили милых девушек, трудно было представить, что их звонкий смех не огласит больше суровые стены замка Кембелл. Внезапно налетел невесть откуда взявшийся ветер. Взвилась в небо пыль с мостовой, зашелестели юбки, женщины прикрыли лица руками. Порывистый ветер разбросал аккуратно уложенные женские прически, а потом, превратившись в небольшой вихрь, поднял высоко в небе карусель из гусиных перьев, соломы и остального мусора.
— Впрочем, нам пора, — сказала леди Регина и подтолкнула Изольду и Ирис к раскрытой дверце.
— С богом, — прошептала Селина, и рука ее не-уверенно очертила в воздухе крест. Уже в следующее мгновение она вытирала слезы.
Раздались щелчки кнутов, и звук фанфар заглушил скрип больших колес повозки. Скоро за поворотом исчезли знакомые стены, и за окнами поплыли холмистые поля, густо поросшие пшеницей.
Квентин напился
Ближе к вечеру барон Кембелл изрядно выпил. После прощания с сестрами на него нахлынули уныние и разоча-рование. Был один верный способ снять подавленное настроение и избавиться от угрызений совести. Что может быть лучше нескольких бокалов вина!? Обычно тихий, он никогда не лез в женские дела на кухне. Этими вопросами всегда занимались Селина и девушки. Но сегодняшним вечером барон чувствовал неодолимое желание выплеснуть на кого-нибудь свое плохое настроение.
— И это вы собираетесь ставить на стол? — барон указал опешившей от такого заявления помощнице повара на тушку поросенка.
— Но, господин барон… — женщина сконфуженно опустила руки.
— Почему он такой маленький? — барон пальцем ткнул тушку.
— Но, милорд, ведь это же молочный поросенок! Он намного вкуснее, чем годовалый!
— Он очень маленький!
— Они все маленькие в два месяца!
— Нет! Не все! А этот паршивый и тощий! — Ба-рон размахнулся, и тушка полетела на пол. — А почему пирог такой плоский?
— Но это же только тесто, милорд! Оно еще даже не подошло!
— У вас тут такая грязь! Где моя жена? Она вам покажет!
Женщина промолчала в ответ. Спорить с пьяным бароном было бесполезно. Это знали все слуги.
— Неряхи… — добавил барон пьяным голосом и, сделав еще несколько жадных глотков вина из большого серебряного кубка, поставил его на стол.
— Вам плохо, милорд? — Арианна внимательно посмотрела на него.
— Мне? — барон вытер рукавом своего нарядного камзола влажный рот. — А ты сама как думаешь? Все из-за проклятых денег! Я своими собственными руками продал в рабство своих сестер!
— Что вы такое говорите, милорд?
— Да-да! Именно так! Как я мог? Я последний не-годяй! — Барон закрыл голову руками.
Арианна никак не могла понять, почему барон так убивается. Ей стало очень интересно. Она тихо и вкрадчиво спросила.
— Милорд, о каком рабстве вы говорите?
Барон не смотрел на нее. Ему надо было хоть кому-то выговориться.
— Все из-за Селины! Зачем я вообще ее допустил к разговору?
— Не переживайте так, милорд! Все будет в конце концов хорошо.
— Не будет ничего хорошего. Теперь мои девочки в услужении у знатного графа. Что же я наделал?
— А что плохого в этом? — Арианна чувствовала, что барон что-то не договаривает, и ловкими словечками вытягивала из охмелевшего хозяина все новые подробно-сти.
— А ты продала бы в наложницы свою дочь? Даже если бы срочно нужны были деньги?
— Господь с вами! — Арианна перекрестилась. — Никогда и ни за какие деньги. Лучше мы с голоду все ум-рем.
— А я сделал это. Подлец!
Арианна в ответ закрыла рот обеими ладонями и покачала головой. Ей, как и всей прислуге, было известно, в каком плачевном состоянии находится поместье. Арианна была доброй женщиной. Вдруг ей стало жалко этого сла-бого человека.
— Милорд! Вот увидите, все образуется!
— Ты так считаешь? — барон поднял на нее свои большие печальные глаза, слегка покрасневшие от выпито-го вина
— Да! — кивнула повариха, стараясь вложить в свой жест как можно больше уверенности и оптимизма
— Ты добрая женщина. Иди сюда! — барон не-много повеселел. — Ты такая аппетитная, Арианна!
Женщина довольно хихикнула и поправила свой фартук, который когда-то был белым. Он, кажется, поза-был, что она его старше в полтора раза.
Барон подошел к толстухе и обхватил за бедра чуть ниже ягодиц и поднял.
На что женщина кокетливо завизжала.
— Отпустите, милорд, я тяжелая, надорвете живот! — она начала шутливо отбиваться.
— Ты думаешь, что твой господин слаб как ребе-нок?! Я очень сильный! Очень! — барон покраснел от на-пряжения — женщина была очень полная. — Вот это пуп-сик! Как я кормлю своих людей! А?
— Отпустите! Я не успею все приготовить! Отпус-тите! Кристен идет, милорд!
В дверях показалась девочка-подросток с двумя большими корзинами. Проворная девчушка была правой рукой Арианны. Девочка поставила тяжелые корзины, пол-ные яблок и с улыбкой смотрела, как немолодая женщина отбивается от хмельного хозяина. Над выпившим бароном можно было и посмеяться. Он обычно ничего не помнил на следующий день.
Барон оглянулся на девочку и отпустил Арианну. Появился новый объект для выливания своих эмоций.
— О! Кристен! А ты вышла замуж?
— Мне всего пятнадцать лет, милорд. Мать гово-рит, что еще рано. — Девочка залилась краской.
— Пятнадцать? А я думал, тебе больше! Хорошая девочка! Ладно! Я вас покидаю! Смотрите тут, без меня, надеюсь, справитесь! — барон ласково потрепал девочку по щеке и, держась за стену, направился к выходу.
— Ваше вино, милорд! Вы забыли! — Арианна протянула кубок
— Ба! А я думаю, чего-то в руке не хватает! — ба-рон одной рукой потянулся за вином, а другой по-прежнему опирался на стену. — Какие вы у меня хорошие! — его лицо озарилось довольной пьяной улыбкой.
