Да, она его возбуждала! Горячие губы принялись блуждать по шее, волнуя и воспламеняя. Она снова почувствовала себя желанной, любимой, защищенной.
Ах, как же давно это было!
И вот губы требовательно коснулись губ. Джульетта приоткрыла рот, и язык властно проник внутрь, исследуя и покоряя. Джульетта отважно приняла вторжение и озорно сжала пришельца зубами.
Ричард прижал еще крепче и издал низкий невнятный звук, похожий одновременно и на стон, и на рычание. Ей нравилось ощущение пальцев на волосах, нравилось властное объятие, нравилось недвусмысленное прикосновение горячего мужественного тела. Каждое движение, каждое дыхание наполняло нетерпением, голодом и жаждой.
Она забыла, что надо дышать. Единственное, чего сейчас хотелось, – это испытывать жгучую страсть, раствориться в поцелуях, утонуть в ощущениях и впечатлениях. Ричард целовал ее так, будто ждал этого поцелуя всю свою жизнь, и заставлял верить, что и она тоже давно мечтала вновь испытать забытые чувства.
И вдруг все оборвалось.
Ричард внезапно отступил. Джульетта разочарованно вздохнула и слепо подалась вперед, пытаясь найти утраченное блаженство. Он с силой сжал ладони, и глаза наконец открылись.
– Вы дрожите, – тихо сказал Ричард.
Джульетта порывисто вздохнула.
– И вы тоже.
Он внимательно посмотрел в глаза.
– Кажется, ответ ясен, но все-таки полагается услышать его из ваших уст.
– Простите, а как звучал вопрос?
– Готовы ли вы выйти за меня замуж?
– Да. – Ответ прозвучал на удивление легко. Всепоглощающая страсть способна на многое, но дело было не только в этом. Предложение вселяло надежду на будущее – несмотря на не самый юный возраст и пережитую трагедию. Поцелуй пробудил забытые желания, вселил мечту о счастье с человеком, которого, возможно, когда-нибудь удастся полюбить.
– Сегодня мне необходимо вернуться в Лондон, но через три недели приеду на свадьбу. – Ричард помолчал. – Согласны?
– Да.
– В то же время Беркли, мой секретарь, появится здесь уже через несколько дней и займется организацией бракосочетания. Можете руководствоваться собственными представлениями, однако я предпочел бы скромное венчание, подобающее второму браку.
Джульетта кивнула:
– Можно провести церемонию в гостиной большого дома.
– Отлично, – одобрил Ричард, но вдруг что-то вспомнил и нахмурился. – В той, которая оформлена в египетском стиле?
– О нет! В парадной гостиной – голубой с золотом.
– Это меняет дело, – с облегчением заключил Ричард и, немного помолчав, спросил: – Может быть, есть еще какие-нибудь пожелания?
На мгновение Джульетта испугалась, что не сдержится и снова попросит поцеловать ее, но, к счастью, напоминать не пришлось. С покоряющей улыбкой Ричард склонился и приник к губам. Долгий прощальный поцелуй подарил незабываемое ощущение… и надежду на счастье.
А десять минут спустя, все еще улыбаясь, мистер Харпер покинул садовый флигель.
Миссис Уэнтуорт проводила гостя взглядом – тоже с улыбкой.
Ричард сокрушенно вздохнул и бросил отчет на стол. Он прочитал один и тот же абзац три раза, но так и не смог понять, о чем идет речь. Что еще за новости?
Он всегда работал допоздна – обычный режим очень занятого человека. Ночные часы считал самыми плодотворными и по привычке откладывал на это время решение важных вопросов. В тишине, без обычной суеты рабочего дня, воображение пробуждалось, а способность анализировать обострялась. Именно по ночам приходили в голову самые смелые, оригинальные и успешные идеи.
Но сегодня сосредоточиться на работе никак не удавалось. Мысли то и дело возвращались к будущей женитьбе. Как странно, неожиданно, удивительно!
Должно быть, сконцентрироваться мешало полученное сегодня письмо. Теплое, непосредственное, полное милой чепухи, оно заставляло чувствовать себя частью большой семьи, вселяло неведомое прежде ощущение принадлежности к ней.
Интересно.
Брак задумывался исключительно в интересах дела – ничего личного. Для того чтобы укрепить позиции в чопорной, полной снобизма Англии, требовалось внушительное поместье; точнее говоря, Хайгроув. Ну а самым доступным способом достижения цели оказался брачный союз с его нынешней обладательницей. Впрочем, если честно, то существовала и еще одна цель: утереть нос высокомерному графу Гастингсу. Ничто так не распаляло Ричарда, как неожиданная потеря того, что он уже считал своим, да еще по вине напыщенного, грубого глупца.
Разумеется, женитьбу на очаровательной Джульетте Уэнтуорт трудно было назвать жертвой. Что за глупости? Прелестная женщина – элегантная, остроумная и страстная. Скорее всего они сумеют неплохо поладить; разумеется, если каждый из супругов будет соблюдать означенные границы.
Ричард не намеревался существенно менять собственную жизнь. Большую часть времени он будет проводить в Лондоне, лишь временами выбираясь в деревню, чтобы отдохнуть и развлечься. В том, что Джульетта окажется великолепной хозяйкой, сомневаться не приходилось. Ее присутствие в Хайгроув-Мэноре, несомненно, укрепит его авторитет среди деловых партнеров – как нынешних, так и будущих. Красивая, прекрасно воспитанная, изысканная супруга обеспечит ему вес и влияние в обществе.
Возраст и зрелость тоже можно считать существенными плюсами. Хотя Джульетта сказала, что не обладает обширными связями, воспитана она как истинная леди, а замуж вышла за аристократа. Ну а тройное материнство следует рассматривать как благо: во всяком случае, оно избавляет от необходимости отстаивать собственное нежелание иметь детей.
Мысль о ребенке всколыхнула хотя и давние, но все еще болезненные воспоминания. Потеря младенца оставила в душе жестокую рану, которая с годами затянулась, но все равно продолжала кровоточить. Ричард страдал молча. Кому интересны его переживания?
– Прибыл лорд Джордж, сэр, – объявил, войдя в кабинет, дворецкий.
Ричард взглянул на часы: второй час ночи. Пирсон, как всегда, традиционно бодрствовал: он никогда не ложился спать раньше хозяина. Интересно, кто в этой стране чопорнее и скучнее – господа или слуги?
– Нуждается ли лорд Джордж в помощи или сможет сам подняться в комнату? – галантно осведомился Ричард. Когда друг впервые неожиданно ввалился в дом на рассвете, он неосмотрительно спросил дворецкого, пьян ли тот в дупель или все-таки держится на ногах. Оскорбленный в лучших чувствах Пирсон целую неделю обдавал хозяина полярным холодом.
