Черт побери! С самого начала Дэл сказал себе: никаких личных симпатий ни к одной из сестер Рорк. Это работа, и все. Но он был не настолько пресыщен, чтобы красивая женщина не могла затронуть в нем чувствительные струны. И ее страх напомнил ему о том, что не он один все ставил на карту в этом перегоне.
— Хорошо, — буркнул Фриско, отвернувшись от Фредди и глядя в сторону загона, откуда раздавались крики работников и сердитое мычание животных, — будь по-вашему. Прежде всего избавьтесь от юбок и переоденьтесь в штаны, чтобы вам удобнее было двигаться.
— У меня нет штанов, — сказала она, всем своим видом давая ему понять, сколь нелепо звучит его распоряжение.
Приказывая даме переодеться в штаны, он мог бы догадаться о том, что у нее нет мужской одежды.
— Лес сейчас у портнихи, — добавила Фредди. — Мы заказали себе брюки.
Отвернувшись от дамы, Дэл в сердцах хлопнул шляпой по колену и выругался.
Ему неплохо удавалось управляться со скотом и играть в покер, он неплохо читал следы на траве. Любил выпить, и это ему особенно хорошо удавалось. Но в женщинах он разбирался плохо. Не мог понять их логики.
— Если вы с сестрами не начнете учиться на ковбоев сегодня, перегона не будет. — Он смотрел прямо ей в глаза. — Если все вы откажетесь выполнять мои весьма обоснованные требования, от которых зависит ваша жизнь, никакого перегона не будет и я лишусь своих шестидесяти тысяч, а заодно и надежды на будущее. Если это случится, я — пропащий человек.
— Я тоже пропащий человек, мистер Фриско, — прошептала она, глядя на него своими громадными зелеными глазами. — Потому что если этот перегон не состоится, у меня тоже нет будущего. Я стану ковбоем, мистер Фриско.
Дэл продолжал смотреть на нее, и чем дольше он смотрел, тем сильнее ему хотелось рассмеяться. В этом платье и шляпке, с дурацким зонтиком в руках она меньше всего походила на ковбоя.
До этой минуты она продолжала держаться вызывающе, готовая броситься в бой. Теперь в глазах ее читалась мольба. Мольба — и никакой гордости. Он понял, насколько она ранима и беззащитна перед жизнью, и знал, что в мире найдется совсем немного людей, которые могли догадываться о том, что она чувствует, и едва ли хотя бы один, который видел ее такой — растерянной и несчастной.
Дэл еле слышно пробормотал ругательство. Что-то в этой деятельной и живой женщине привлекало его. Привлекало и одновременно раздражало. Сунув два пальца в рот, он свистнул. Человек семь работников оглянулись, и он жестом подозвал одного из них, протянув ему свернутую в бухту веревку.
— Научите мисс Рорк делать лассо, — приказал Фриско. — Когда она научится, покажите ей, как его закидывать.
— Подождите! — охрипшим от волнения голосом сказала Фредди и, в тревоге глядя на Дэла, схватила его за предплечье. — Я не могу. Эти быки такие… такие…
Мускулы его сжались под ее пальцами.
— Мы начнем не с живого быка.
Почувствовав, как напряглась его рука, Фредди отдернула пальцы и, не глядя на Дэла, торопливо зашагала навстречу тому ковбою, которого подозвал Фриско. Поэтому она не могла видеть, как Дэл, нахмурившись, потер предплечье в том месте, где она коснулась его. Ему не хотелось думать о том чувстве, которое он испытал, когда она его схватила.
В амбаре он нашел пару козел и вынес их на свободное пространство между амбаром и домом. Затем он зашел в дом и снял с крюка голову лонгхорна, что висела над каминной полкой. Он поднял козлы примерно до высоты крупа лонгхорна и прибил голову к одному из козел, а палку к другому. Вся работа заняла минут десять. Закончив, Дэл подозвал Фредди и ее учителя поближе.
— Это Марвин Дринкуотер, — представил Дэл ковбоя.
Фредди обошла возведенное Дэлом сооружение со всех сторон, боязливо коснулась одетой в перчатку рукой кончиков рогов, поежилась и закрыла глаза. Ее длинные ресницы коснулись щек — черные на молочно-белом фоне. Итак, какого черта он думает о ее ресницах?
— Значит так, Марвин, — раздраженно распорядился Дэл. — Утром поработай с ними над лассо, а после обеда вывези дам на рабочих лошадях. Я пока пойду найду младшую.
Как предупреждала Фредди, Дэл застал Лес болтающей с вызванной из города портнихой. Как только она заметила его, стоящего в дверях гостиной, лицо у нее сразу вытянулось, принимая выражение угрюмого недовольства. С этой проблем не будет. Ее вычислить несложно.
— Что с вашей щекой? — напрямик спросил он.
Если с ней случилось несчастье, то хорошо бы все ограничилось синяком на лице и ничем более серьезным.
— Ничего, что касалось бы вас, мистер Фриско! Но если хотите знать, два дня назад я встала ночью и случайно ударилась о дверь спальни.
Прикусив губу и опустив глаза, она вонзила иглу в кусок ткани желтого цвета.
Дэл прочел ей такую же лекцию, что и недавно Фредди. Когда Лес наконец соизволила выйти из дома, он повел ее к загону для клеймения, решив, что ей тоже не помешает получше узнать, на что способны быки.
Очередной лонгхорн, фыркая и упираясь, зашел в загон, и Лес открыла рот от удивления и страха. В следующий миг она уже закрыла лицо руками и сквозь расставленные пальцы испуганно смотрела на происходящее. Когда Дэл протянул руку, чтобы поддержать ее, она, забыв про то, что испытывает к Фриско неприязнь, прижалась к нему всем телом, судорожно глотая воздух и мелко дрожа.
— Я не могу, — прошептала она, глядя на трех ковбоев, сражавшихся с одним быком.
Запах горелого волоса и паленой кожи наполнил ноздри, и Фриско пришлось повысить голос до крика, чтобы быть услышанным сквозь вой рассерженного быка и возгласы ковбоев.
— Сможете! — ответил Дэл с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.
— Нет, не смогу.
— Не сможете, если не будете учиться тому, чему должны учиться.
Взяв Лес под руку, он повел ее туда, где Дринкуотер показывал Фредди, как закидывать лассо. Фредди оказалась на редкость бестолковой ученицей. Дэл взял из рук Марвина сделанное им лассо и протянул Лес:
— Внимательно посмотрите на узел. Научитесь завязывать такой же.
Обе женщины уставились на него с таким видом, будто Фриско был виноват в том отчаянном положении, в котором они оказались по воле отца. Он, зло прищурившись, смотрел на них с тем же выражением, ибо в этот момент сам был абсолютно уверен в том, что попал в переплет из-за них.
— Когда я приеду сюда завтра утром, вы обе должны уметь вязать и закидывать лассо.
Будь они мужчинами, не обошлось бы без обмена ругательствами. Каждый бы высказался и облегчил душу. Но поскольку они были женщинами и не могли позволить себе бранных слов, каждый остался при своем — гневе и раздражении. Ругая себя на чем свет стоит, Дэл отправился прочь. Каким же он был дураком, считая, что проблемы будут в основном с той, на каталке.
