Мария изобразила фальшивую улыбку.
— Да, дорогой. Ты показал себя очень опытным гидом.
Джаррет удивленно приподнял бровь:
— Удивляет то, что, обнаружив тебя в борделе, мисс Баттерфилд все же согласилась выйти за тебя замуж.
— Мне бы не следовало, — согласилась Мария, — но Оливер, на коленях умоляя меня принять его вечную любовь, поклялся, что это для него в прошлом.
Джаррет и Гейбриел едва сдерживали смех. Оливер скрипел зубами. Надо же — «на коленях умолял»! Ей непременно надо задеть его самолюбие на глазах у семьи! — Должно быть, она считает, что он это заслужил. Скорее бы бабушка передумала. Не хватало еще представить эту девицу своим друзьям. Она тотчас сделает из него посмешище.
— Боюсь, дорогая, — начал он ядовитым тоном, — моим братьям трудно вообразить меня на коленях перед кем бы то ни было.
Мария изобразила крайнее удивление:
— Неужели они не знают, насколько ты романтичен? Надо бы показать им сонеты, в которых ты воспевал мою красоту.
— Не сейчас, дорогая. — Оливер разрывался между желанием расхохотаться и удавить ее. — Пора обедать. Я умираю от голода.
— Я тоже, — вставил Фредди, но после грозного взгляда кузины добавил: — Но это не важно.
— Очень даже важно, — милостиво провозгласила бабушка. — Мы хотим, чтобы гости чувствовали себя у нас как дома. Пойдемте, мистер Данс. Дайте мне вашу руку, раз мой внук занят своей невестой.
И они чинно двинулись к столовой. Оливер наклонился к уху девушки и прошептал:
— Я вижу, вам доставляет удовольствие изображать меня идиотом.
Губы Марии дрогнули в улыбке.
— О да. Получилось забавно.
— Значит, вас удовлетворило мое объяснение насчет борделя?
— Более-менее. — Она искоса посмотрела на него из-под длинных ресниц. — Вы еще не выполнили всех условий.
«Господи, помоги мне, грешному», — подумал Оливер. Ему во что бы то ни стало надо убедить ее остаться и сыграть свою роль до конца.
Едва Мария вступила в королевских размеров столовую с богатой лепниной и прекрасными статуями в стенных нишах, как ее охватила паника. На длинном столе сверкали бокалы с золотой отделкой, сиял великолепный фарфор. Пусть салфетки из дамаста слегка обтрепались, а на краях чаш для омовения рук виднелись сколы, но серебряные приборы поражали воображение. Робость Марии была объяснима — многие вещи она видела впервые и понятия не имела, как ими пользоваться. Вдоль стола вытянулась шеренга слуг.
Похоже, Фредди тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Как общаться со столь изысканной публикой? Мария вспомнила, как были шокированы сестры Оливера, когда он заявил, что познакомился с ней в борделе. Она никогда, никогда ему этого не простит.
И он еще посмел поцеловать ее! При этом воспоминании кровь бросилась ей в лицо. На мгновение, очень краткое, Мария тогда почувствовала то, что, как ей казалось, девушка должна чувствовать при поцелуях, — сердце заколотилось, по телу разлился жар.
Наверное, так случилось, потому что Оливер умеет целовать. Раньше, когда Марию целовал Натан, она считала, что делает что-то неправильно и потому ничего не чувствует, но, возможно, это Натан делал что-то не так.
Оливер оскалился в фальшивой улыбке и усадил ее на один из стульев, к счастью, рядом с Фредди, а сам направился во главу стола, но не сел.
— Подавайте, — распорядилась его бабушка.
— Еще минуту, — Оливер кивнул слугам: — Оставьте нас.
— В чем дело? — удивилась миссис Пламтри.
— Обед сегодня особенно великолепен, правда, бабушка? — Ожидая, пока выйдут слуги, Оливер прошел к буфету и одну за другой приподнял крышки с блюд. — Телятина, говяжий филей в винном соусе, креветки, лобстеры… — Его мрачный взгляд остановился на бабушке. — Ты привезла с собой своего французского повара и, видимо, запас самых деликатесных продуктов.
Бабушка фыркнула:
— Я привыкла к хорошей еде и не собираюсь от нее отказываться даже у тебя в гостях.
— Вот именно — у меня в гостях. — Он вернулся во главу стола. — Ты у меня в доме, и пока ты здесь, ты должна есть то, что дает имение — оленину, баранину, куропаток, — то же, что и мы все. Никаких восковых свечей во всех углах. И комнаты здесь открыты только те, которыми мы пользуемся.
— Послушай, Оливер…
— Мои слуги вполне способны служить тебе, так что пусть твои утром возвращаются в Лондон. Если эти условия тебе не подходят, то тебе, возможно, следует тоже вернуться домой.
Глаза старой дамы гневно сверкнули.
— Насколько я понимаю, тебе хочется ущемить меня в ответ на требования, которые я предъявляю вам пятерым.
— Вовсе нет. Какое бы оно ни было, это мое имение. Раньше ты никогда не вкладывала в него деньги и не начинай сейчас. Я сам о себе позабочусь. — Голос Оливера зазвучал резче. — Смотри на это так: пусть мои братья и сестры на деле увидят, что их ждет, если они не выполнят твои требования.
Старая дама ответила ему проницательным взглядом.
— А в результате я должна проникнуться к ним сочувствием и отказаться от своего плана?
— Я уже объявил свои условия.
— Ну хорошо. Однако слуги сегодня все равно здесь и еда приготовлена, зачем же от нее отказываться?
Оливер помедлил, потом кивнул.
— Слава Богу, — пробормотал светловолосый молодой человек, лорд Гейбриел, который сидел слева от Марии. — Обожаю креветки.
— Я тоже, — поддержал его Фредди.
Мария с интересом наблюдала за хозяином дома. Он оказался более гордым, чем она ожидала. До этих пор она считала его просто испорченным и развращенным повесой, готовым на все ради собственного удовольствия, но скандал с бабушкой не вписывался в этот образ. Как и его неприязнь к этому дому. Ясно одно — маркиз Стоунвилл не так прост, как ей показалось сначала, и за его нежеланием выполнить требования миссис Пламтри кроется нечто непонятное.
Казалось, остальных никак не задевает напряжение, которое чувствовалось в отношениях Оливера и его бабушки. Все были рады ее обществу. Лорд Джаррет, который сидел между своими сестрами напротив Марии, расспрашивал миссис Пламтри о том, как она провела день. Леди Селия пошутила, и ее бабушка весело рассмеялась. Леди Минерва наблюдала за ними с улыбкой.
Минерва. У сестры Оливера такое же необычное имя, как и у мисс Шарп, которое пришло к Марии вместе с ее книгами. Должно быть, в Англии женщин часто так называют, однако раньше Мария с этим именем не сталкивалась. Возможно, мисс Шарп — это псевдоним?
Лакей предложил ей суп из угря, Мария кивнула в знак согласия. Значит, угрей действительно едят? Или это обычай английских лордов? И как, кстати, надо есть этот суп? Перед Марией лежало целых три ложки — одна была похожа на маленькую лопатку, вторая — с изящным рисунком, а третья — обычная, но такого же размера, как вторая. Которая из них для супа?
