Арабелла нежно взяла мать за руку и погладила морщинистую кожу:
— Мама, он обращался со мной мягко и бережно, ничего не требуя. Я плакала только из-за того, во что превратилась.
— О, Арабелла, нам следует покинуть этот дом.
Арабелла почувствовала, как дрогнула рука пожилой женщины.
— И вернуться на Флауэр-энд-Дин-стрит?
Арабелла иронично изогнула бровь.
— Я могла бы подыскать себе работу. Вдвоем мы бы справились…
И работа убила бы ее. Арабелла прекрасно понимала, что другого выхода нет. Она покачала головой:
— Слишком поздно, мама.
Что сделано, то сделано. Она стала падшей женщиной. Ее настигло безжалостное прошлое. «Я не могу». Его слова до сих пор чуть слышно звучали, отражаясь эхом от стен спальни. Арабелла словно воочию видела затравленное выражение, мелькнувшее в темных глазах.
— Мы останемся здесь. Я вчера сглупила, вот и все. Сегодня все будет по-другому. — По крайней мере, она на это надеялась. — Тебе не о чем волноваться — считай деньги и дни, оставшиеся до того момента, когда мы сможем наконец уехать из города.
— Ты так уверена в этом, Арабелла?
— У меня нет сомнений.
Ее мать, казалось, не была удовлетворена этим ответом, но, тем не менее, кивнула и вернулась к завтраку.
Всего через час пришло письмо, надписанное знакомым размашистым почерком Доминика. Сердце Арабеллы вновь забилось, как пойманная в сети птичка. Она сломала печать и прочла выведенные уверенным пером строки.
— Что там?
Миссис Тэттон взглянула на дочь из кресла, в котором сидела. Солнечные лучи омыли гостиную теплым бледно-золотым светом.
— Он пишет, что попросил портниху заглянуть завтра днем.
Арабелла сложила письмо и сунула в карман платья, чтобы мать не увидела оттиск герба на печати и в письме.
— Этого и следовало ожидать, — произнесла миссис Тэттон и продолжила разливать по чашкам чай.
— Полагаю, ты права, — пробормотала Арабелла, невольно вспомнив неприличный черный шелковый наряд, выданный ей миссис Сильвер.
Она окинула взглядом свое собственное серое платье. Пусть оно было простеньким и старым, но она предпочла бы носить его каждый день, только бы не надевать оплаченные Домиником откровенные наряды.
— Мы с Арчи постараемся сидеть потише.
Арабелла кивнула и виновато взглянула на сына, ощутив беспокойство. Прятать их ночью — не такая уж плохая идея, поскольку и Арчи, и ее мать засыпали рано. Несмотря на то что их комната располагалась фактически на чердаке, там было чисто и уютно, в отличие от каморки на Флауэр-энд-Дин-стрит. Но вынуждать их сидеть тихо как мышки весь день, пока Доминик выбирает откровенные платья для своей любовницы… Арабелла снова почувствовала злость и обиду.
По-видимому, эти чувства отразились на ее лице — миссис Тэттон поспешила сказать:
— Всего на один день, Арабелла. Нам это не принесет вреда. Что до остального… Что ж, одежда — меньшее из зол.
К двум часам пришла портниха, но Доминик так и не показался. Арабелла в сотый раз разгладила несуществующие складки на подоле платья и заставила себя притвориться погруженной в шитье. Хотя, когда раздался стук в дверь, ей вдруг пришло в голову, что куртизанке, пожалуй, не пристало заниматься рукоделием. Впервые она должна была предстать перед посторонним человеком в качестве любовницы, и она с трудом взяла себя в руки, пытаясь скрыть смущение и стыд.
Когда Джеммел провел женщину в гостиную, у Арабеллы упало сердце. Из всех портних в Лондоне, которых мог выбрать Доминик…
Она помнила последние дни, которые в итоге и привели ее в «Дом радужных наслаждений» миссис Сильвер. Какая разница, впрочем, что Доминик выбрал мадам Буассерон? В отчаянии Арабелла обошла всех портних и модисток, изготовителей корсетов и простых швей в поисках работы, которой нигде не было. Любая из них, придя сюда сегодня, могла ее узнать. Но почему-то появление женщины, в чьем магазине она познакомилась с миссис Сильвер, заставило Арабеллу почувствовать жгучий стыд.
Но если даже портниха узнала ее, она благоразумно не подала виду. Арабелла сделала глубокий вдох, пытаясь скрыть смущение и понимая безвыходность ситуации и необходимость разбираться самой.
Доминик не приехал. Когда хрупкая темноглазая женщина с мелодичным французским акцентом положила на стол книгу с фасонами платьев, герцога по-прежнему не было. Арабелла покосилась на часы, зная, что следовало бы дождаться его приезда, но мысль о том, что Доминик будет выбирать, что должна носить его любовница — от шляпки до нижнего белья, — так разозлила ее, что она взяла книгу и принялась ее пролистывать.
Некоторые из предложенных нарядов были откровенно непристойными, едва прикрывали грудь, обнажая соски и почти не оставляя пространства воображению. Они почти не отличались от черного шелкового платья, которое Арабелла надевала в борделе.
— Вот это, но корсаж повыше, — произнесла она, указывая на один из набросков. — И ткань плотнее.
Мадам Буассерон удивленно покосилась на свою клиентку.
— Вы уверены, мадам? Джентльмены обычно предпочитают более… — она помедлила, подбирая нужное слово, — смелые фасоны.
— Хватит с меня смелых фасонов. Если это не составит труда.
— Разумеется, мадам, — отозвалась мадам Буассерон. — В конце концов, его светлость герцог сказал, что решение остается за вами.
— Вот как?
Арабелла попыталась скрыть удивление и сделать вид, что ей было прекрасно известно об этом обстоятельстве.
— Именно. Немного найдется джентльменов, готовых предоставить своим дамам самим решать, какие новшества внести в их гардероб. Я была весьма удивлена, когда герцог попросил меня зайти к вам в его отсутствие. Он заплатит только в том случае, если вы останетесь довольны моей работой. Весьма необычное проявление благородства, не так ли?
— Весьма, — согласилась Арабелла и отвела взгляд.
Значит, сегодня днем ждать Доминика не следует. Она позволила себе немного расслабиться и перестала каждую минуту смотреть на часы.
К трем часам с Арабеллы сняли мерки. Она дважды пролистала книгу с образцами ткани и заказала скромные и довольно консервативные наряды. Мадам Буассерон, вероятно, была разочарована, учитывая ее осведомленность о том, что Арабелла могла заказывать любое платье. Но вместо того чтобы неодобрительно поджать губы, демонстрируя недовольство, портниха мило улыбнулась, ласково взглянула на Арабеллу и заверила ее, что первое платье доставят сразу же, как только оно будет готово.
Едва дверь за модисткой закрылась, Арабелла поднялась в спальню Арчи и матери, стараясь не думать о Доминике Фернексе.
