За четыре ночи Арабелла, сначала испытывавшая облегчение, вызванное отсутствием Доминика, постепенно начала беспокоиться, и это волнение оказалось не так-то просто унять. Она кивнула, пытаясь не демонстрировать собственных чувств, и намазала для Арчи хрустящий тост медом.
— Кто не заходил? — с интересом спросил мальчик.
Женщины незаметно переглянулись.
— Один друг твоей мамы, — пояснила миссис Тэттон. — Давай жуй свой тост, именинник, пока все не остыло.
Арчи, набив рот едой, начал играть ложками, воображая, что это лошадки, скачущие по скатерти.
Арабелла почувствовала, как предательски горят щеки, понимала, что плетет сеть обмана, но другого выбора не оставалось. Если вскроется правда, будет еще хуже.
— Возможно, его не вполне устроил первый визит, поэтому он решил расторгнуть ваше соглашение, — порозовев, произнесла пожилая женщина, озвучив главное опасение Арабеллы.
— Будем надеяться, что это не так, мама.
Да поможет им Бог, если Доминик передумал! Арабелла знала, что не сможет вернуться в бордель миссис Сильвер ни за какие деньги. Их с Домиником последнее расставание не вселяло в нее надежды на лучшее.
Раздался стук в дверь, и в столовую вошел Джеммел с письмом от хозяина, лежащим на серебряном подносе.
— Только что доставили, мадам, — доложил он и снова вышел.
Арабелла с ужасом взяла конверт, гадая, не решил ли Доминик и впрямь отказаться от ее услуг.
Миссис Тэттон с беспокойством наблюдала за тем, как дочь открывает и читает письмо.
— Он хочет знать, довольна ли я работой портнихи, — с облегчением произнесла Арабелла.
— Значит, все хорошо?
— Судя по всему, да, мама. — Читая письмо дальше, она с удивлением добавила: — Он пишет, что отдает в мое полное распоряжение карету и немалую сумму денег на расходы, чтобы мне не пришлось называть его имя, покупая вещи в кредит. — Взгляды женщин снова встретились. — Никто и не узнает о нашем… положении.
Глаза ее матери удивленно расширились.
— Либо он один из самых заботливых джентльменов, либо, — она изогнула бровь, — ему есть что терять, если о тебе станет известно в свете.
Насколько Арабелла понимала, Доминику это не грозило ровным счетом ничем. Скорее можно было ожидать, что он начнет трубить о ней на каждой улице. «Один из самых заботливых джентльменов». Это описание ничуть не подходило Доминику Фернексу.
Или ей только так казалось?
— Мне, конечно, неприятна мысль о том, что он будет платить за нас… — Арабелла взглянула на потрепанное жалкое платье матери. — Но вам с Арчи срочно нужна приличная одежда.
— Мы должны откладывать деньги, чтобы как можно быстрее выбраться из этого положения. Мы с Арчи вполне способны обойтись тем, что есть, Арабелла.
— Да, но у вас только одна смена белья и платья, мама, и больше ничего! У тебя дыры в башмаках. И руки болят. Он щедро платит мне. — Арабелла поспешно отбросила мысли о том, за что именно Доминик платил. — Я попрошу Джеммела подыскать вам гардероб. И схожу в аптеку куплю что-нибудь для твоих суставов.
Миссис Тэттон озабочено прикусила губу:
— А ты уверена, что он этого не заметит? Не обратит внимания, на что ты тратишь деньги?
Арабелла снова пробежала глазами письмо:
— Он вполне ясно выразился, что ему не нужны чеки и я могу распоряжаться деньгами по своему усмотрению.
— Что ж, полагаю, в таком случае…
Ее мать кивнула, но, судя по глубокой морщинке между бровями, так и не успокоилась до конца.
Арабелла отогнала мысли о Доминике и своем плачевном положении. Сегодня нужно было думать о другом.
— Давайте лучше поговорим о более приятных вещах, — предложила она. — Сегодня день рождения одного мальчика, — произнесла Арабелла, повысив голос, чтобы Арчи отвлекся от игры. — И в качестве подарка, думаю, мы отправимся на прогулку в парк. У Роберта, грума, есть маленькая кобылка по имени Элси. Хочешь покататься на ней, пока Роберт будет водить ее по парку?
— О да, пожалуйста! — Глаза мальчика расширились от возбуждения и восторга. Он спрыгнул со стула и принялся скакать по комнате. — А мы можем пойти прямо сейчас?
— Сначала нужно привести себя в порядок! — рассмеялась Арабелла.
— Ты уверена, Арабелла? — спросила миссис Тэттон.
— Еще рано, мама. Вряд ли в парке сейчас людно, и даже если кто-то обратит на нас внимание, мы никак не связаны с этим домом или его владельцем.
Арчи, вприпрыжку бегая по дому, задержался у камина, чтобы погладить ленты, которые с утра повесила Арабелла. Она улыбнулась, увидев на лице своего сынишки счастливое выражение, которое красноречиво свидетельствовало о том, что результат стоил ее усилий. Даже если внезапно появится Доминик и придется спешно все убирать.
— И не забудь о том, что сегодня у нас будет праздничный обед, — добавила миссис Тэттон. — Кухарка испечет вишневый пирог, приготовит лимонад и печенье.
— Ура! — закричал мальчик. — Обожаю дни рождения!
Джеммел вошел в столовую, чтобы собрать тарелки.
— И сколько тебе исполнилось, юный мистер Арчи? — спросил он.
— Я уже совсем взрослый мальчик — мне пять лет, — с гордостью ответил тот.
— И вправду — совсем взрослый, — с улыбкой согласился Джеммел и подарил мальчику небольшую деревянную лошадку, которую вырезал сам.
А горничная Элис пощекотала Арчи под подбородком и сунула ему целый кулек сахарных леденцов, которые сделала сама, зная, что это его любимые сладости.
Арабелла была искренне тронута их добротой.
— Спасибо вам, — от всей души поблагодарила она. — Вы очень добры к нам.
Сегодня все тени прошлого и настоящего внезапно развеялись. Они были самой настоящей семьей — Арчи, миссис Тэттон, сама Арабелла и все слуги.
Доминик прочел послание на карточке и понял, что не сможет отказаться от приглашения Принни, не нанеся принцу Георгу серьезного оскорбления. Совсем недавно ночь, полная пьяного веселья и фейерверков в Воксхолл-Гарденс, увеселительных садах, показалась бы Доминику весьма привлекательной перспективой. Но не сейчас. Он гадал, надолго ли ему придется задержаться там, прежде чем можно будет незаметно ускользнуть.
Он подумал об Арабелле, вспомнил ее, сидящую в одиночестве за шитьем в доме на Керзон-стрит. И, как всегда, испытал прилив болезненного желания. Доминик страстно желал ее, даже зная, что не сможет взять. Прекрасно понимал, что сам создал эту абсурдную ситуацию. Неразрешимый парадокс мучил его день ото дня все больше. Разум твердил, что следует отправиться на Керзон-стрит и соединиться с ней, как он сделал это в заведении миссис Сильвер. Но даже воспоминания о том, что там произошло, вызывали тошноту. В глубине души Доминик знал, что не сможет так поступить с Арабеллой. Даже если до него в ее постели побывали сотни мужчин.
