– Сколько у тебя братьев?
– Я единственный сын.
– Тогда они тем более заинтересованы, чтобы ты женился по их выбору.
– Со временем они будут очарованы моим выбором.
– Хотелось бы верить в это.
– Ты должна только полагаться на меня... сейчас и навсегда.
Я была готова задать еще кучу вопросов, но он поцелуями закрыл мне рот.
Прошло три дня нашего блаженного существования. У меня было странное чувство, что я должна считать каждое мгновение, наслаждаться и беречь его, чтобы сохранить о них память на долгие годы. Было ли это предчувствием или чем-то другим? Или все это было частью фантастического сна?
Эти летние дни были полны волнения и наслаждения. Солнце не сходило с горизонта, и мы проводили все время в лесу и мало кого видели. Вечерами мы ужинали вместе, и я надевала синий бархатный халат, который Максимилиан, по его словам, купил случайно.
– Для одной из твоих подруг, которых ты привозил.
– Я не давал его никому. Он висел в шкафу в ожидании тебя.
– Ты говоришь так, словно знал, что найдешь меня в тумане.
Он наклонился ко мне и сказал:
– Каждый мечтает о том, когда придет единственный и неповторимый!
Он не мог дать мне более убедительного ответа.
Максимилиан был действительно идеальным любовником – он умел точно схватывать настроение партнера. Вначале нежный и ласковый, он словно сдерживал свою страсть, боясь напугать меня. Мой интимный опыт в эти три дня и три ночи был разнообразным и обильным, и каждый раз Максимилиан возбуждал меня более глубоко и по-новому, чем прежде.
Перед этим чудом я забыла все реальности жизни. Я хотела хотя бы немного пожить в этом заколдованном мире.
Ранним утром на четвертый день моего замужества нас разбудили на рассвете топот конских копыт и звуки голосов.
Максимилиан спустился вниз, а я лежала, прислушиваясь, в ожидании его возвращения.
Когда он вошел в спальню, я поняла: что-то случилось. Я встала, и он взял меня за руки и поцеловал.
– Плохие вести, Ленхен. Мне надо ехать к отцу.
– Он болен?
– Он в беде. Самое позднее через час я должен уехать.
– Куда? – закричала я. – Куда ты едешь?
– Все будет хорошо. Сейчас не время для объяснений. Мне надо собраться.
Я забегала, собирая вещи. Накинув на рубашку синий халат, – я стала надевать его вместо пеньюара, – я пошла позвать Хилдегарду.
Она готовила кофе, и запах его наполнял всю кухню.
Максимилиан, уже в дорожном платье, выглядел очень несчастным.
– Это невыносимо, Ленхен, бросать тебя в наш медовый месяц.
– Можно мне поехать с тобой?
Он взял мои руки и взглянул в глаза:
– Ох, если б это было возможно!
– А почему нет?
Он только покачал головой и прижал меня к себе.
– Оставайся здесь, милая, и жди меня. Я вернусь как можно быстрее.
– Мне будет так грустно без тебя.
– И мне тоже. Тебе не придется сожалеть никогда. Я уверен.
Вопросы застыли на моих губах: «Я ничего не знаю. Где твой отец, куда ты едешь? Смогу ли написать тебе?»
Так много я хотела знать. Но он говорил мне о своей любви, как я нужна ему, что он понял, встретив меня в лесу, что всю дальнейшую жизнь мы должны жить вместе.
Он сказал:
– Милая! Я вернусь к тебе очень скоро.
– Куда я могу написать тебе?
– Не надо. Я вернусь. Просто жди меня здесь. И все, Ленхен.
Потом он уехал и я осталась одна.
Каким пустынным казался мне охотничий домик. Он стоял тихий и мрачный. Я бродила по комнатам, не зная, как убить время. Зашла в комнату, где я провела ту нелегкую ночь. Дотронулась до ручки двери и вспомнила, как он стоял снаружи, надеясь, что я оставлю ее открытой. Потом я зашла в другую комнату, где висела одежда той, другой женщины, и попыталась представить, как она выглядела. Я думала о всех других женщинах, которых он любил или делал вид что любит. Они, конечно, были красивы, веселы, опытны и, может быть, не глупы; я ужасно ревновала его к ним и очень сожалела о своих недостатках. Но все же он женился на мне.
Мне придется многому научиться. Графиня Локенбург.
Неужели этот знатный титул принадлежит мне? Я повернула кольцо на своем пальце и подумала о документе, хранившемся в моей сумке и гласившем, что 20 июля 1860 года Елена Трант бракосочеталась с графом Локенбургом в присутствии свидетелей Эрнста и Илъзы Глайбергов.
Впереди был целый бесконечный день. Как пустынен был дом, как одинока я!
Я пошла в лес, вошла в сосновую рощу, села под сосну я задумалась о случившемся.
Интересно, что сказали бы тети, узнав, что я стала женой графа. Что сказали бы Гревилли и Клисы. Они казались мне теперь такими нереальными. Все это могло случиться только в заколдованном лесу.
Когда я вернулась в домик, я застала там, к моему удивлению, Ильзу и Эрнста.
– Граф заехал к нам по пути. Он неожиданно решил, что тебе не стоит оставаться здесь, пока его нет. Он сказал, что ты будешь скучать в одиночестве, и просит тебя переехать к нам. Он заедет за тобой сразу при возвращении.
Я осталась очень довольна, сложила вещи, и после полудня мы отправились в город. Мне не хотелось оставаться в домике, где я была так счастлива, и мне будет легче ждать возвращения Максимилиана в обществе Ильзы.
Уже стемнело, когда мы приехали к Глайбергам.
Ильза сказала, что я, должно быть, очень устала и настоятельно предложила немедленно лечь спать.
Она пришла ко мне с неизменным стаканом горячего молока.
Я выпила его и быстро погрузилась в глубокий сон.
И когда я проснулась, лесная идиллия, увы, кончилась и начался страшный, кошмарный сон.
Когда я проснулась, было, по-видимому, далеко за полдень. В первую минуту я не могла понять, где я схожусь. Потом я вспомнила, что Ильза и Эрнст привезли меня вчера из охотничьего домика. Я взглянула на часы у изголовья кровати – было четверть пятого.
Я встала, и острая боль пронзила мою голову. Я не успела понять, что случилось. Стены комнаты, казалось, надвинулись на меня, и все поплыло перед глазами.
Я больна, подумала я. Хуже того, сознание мое было затуманенным. Только вчера я проснулась в добром здравии рядом с Максимилианом, а вот теперь лежу больная.
Я попыталась встать, но не устояла и упала на постель.
Слабым голосом я позвала Ильзу.
Она вошла с очень озабоченным видом.
– Ильза, что случилось со мной?
Она внимательно следила за мной.
– Ты не помнишь?..
– Со мной было все в порядке, когда мы приехали сюда, вчера вечером?
Она прикусила губу в нерешительности.
– Не тревожься, моя милая, мы позаботимся о тебе.
– Но...
– Ты неважно себя чувствуешь. Постарайся отдохнуть. Постарайся снова заснуть.
