— Ну если не мы, то мама — это уж точно! Что, разве не так? А уж Тиффани рассвирепеет как оса!
Зная, что Шарлотта не преминет позлорадствовать над кузиной, Анкилла решила предпринять все возможное, чтобы сохранить мир в семье. И была удовлетворена достигнутым результатом: Тиффани восприняла новость довольно спокойно, так как выяснилось, что, пока Шарлотта знакомилась с Идеальным Мужчиной, она встретилась с лордом Линдетом и успела вскружить ему голову.
Была ли эта встреча случайной или же произошедшей не без усилий с ее стороны, об этом Тиффани предпочла умолчать. Утром она отказалась сопровождать Шарлотту и гувернантку, сославшись на то, что цель поездки предполагает нудную и утомительную работу и она не желает ради нее сидеть, скорчившись, в экипаже, рассчитанном только на двоих. Вместо этого Тиффани приказала оседлать свою хорошенькую гнедую лошадку и уехала одна, без грума, специально нанятого, чтобы ее сопровождать. Так как для грума в этом не было ничего неожиданного, он не сделал даже попытки отговорить девушку от такого поведения, не совместимого ни с ее положением в обществе, ни с ее возрастом, а ограничился лишь тем, что признался груму Кауртни, что в один из подобных дней мисс — «запомните мои слова!» — будет доставлена домой со сломанной шеей, если продолжит так гонять на лошади, воображая себя хорошей наездницей, каковой, видит бог, вовсе не является.
Последние слова критического заявления грума Тиффани отвергла бы с негодованием, но скорее с удовольствием, чем с раздражением, восприняла бы ту часть его утверждения, что она гоняет лошадь сломя голову, так как считала это самым подобающим стилем для того, кто претендует на славу классного наездника. Привыкнув, когда еще была маленькой девочкой, колесить по окрестностям на пони, она не любила, чтобы ее сопровождали. И хотя охотно каталась верхом вместе с Кауртни или с Анкиллой, присутствие грума ее раздражало, и всегда, когда только могла, она отказывалась от его помощи. А на этот раз у нее была особая причина избавиться от сопровождающего. Дело в том, что сквайр допустил утечку информации — обмолвился, когда молодой лорд Линдет будет ловить рыбу в ручье, пересекающем его владения. Тиффани, ни в коей мере не примирившаяся с тем, что ее исключили из числа приглашенных на званый вечер у миссис Мик-лби, решила не упустить столь благоприятного случая для знакомства. Возможно, мисс Трент была и права, полагая, что этот вечер ее не устроит, но еще меньше ее устраивало оказаться последней во всей округе, познакомившейся со столь выдающимися гостями. Ничуть не меньше своей тетки она не сомневалась, что пропуск ее имени на элегантной открытке с приглашением на вечер был продиктован ревнивым страхом миссис Миклби, что ее дочери тут же окажутся в тени, как только появится Тиффани — всеми признанная красавица. Ну так вот! Миссис Миклби, пребывающей в надежде, что Мэри или Каролине удастся привлечь к себе внимание титулованных джентльменов, придется с прискорбием обнаружить — по крайней мере один из изысканных гостей будет явно не в настроении уделять внимание ее дочкам. Лорд Линдет, если Тиффани удастся в задуманном преуспеть, сочтет званый вечер слишком скучным, когда будет тщетно выискивать ее среди присутствующих.
Найти лорда Линдета оказалось нетрудным делом. Ручей, в котором он ловил рыбу, извивался по открытой местности. Тиффани увидела его еще издалека и неторопливым, легким галопом поскакала прямо к нему, стараясь держаться не близко к ручью, чтобы не выдать своего намерения привлечь внимание лорда Линдета, но и не настолько далеко, чтобы он не услышал стука копыт ее лошади. К сожалению, лорд Линдет стоял к ней спиной, но она была уверена, что он непременно оглянется. Однако расчеты не оправдались. Лорд Линдет был настолько увлечен рыбалкой и как раз вытягивал леску, что не выказал ни малейших признаков, будто заметил подъезжающую лошадь. В какой-то момент Тиффани показалось, что вся ее хитроумная стратегия, разработанная с такой тщательностью, потерпела фиаско. Но она была находчивой девушкой и сразу же, как только поняла, что рыболов полностью поглощен своим занятием, выронила хлыст и натянула поводья, издавая огорченные восклицания.
Это заставило его наконец обернуться, но не с заинтересованностью, а с раздражением. На кончике его языка уже вертелось требование к непрошеному визитеру производить поменьше шума, когда до него дошло, что возмутитель спокойствия — леди.
— Ох, прошу прощения! — окликнула его Тиффани. — Но не будете ли вы так любезны и не подадите ли мне хлыст? Понимаю, что выгляжу глупо, но я уронила его.
Он поспешно смотал леску и проговорил:
— Да, конечно, с удовольствием, мэм!
Она сидела спокойно, терпеливо ожидая, когда он подойдет. Лорд Линдет положил удочку и направился к ней. Лицо его выражало досаду, которая, однако, быстро исчезла, когда он приблизился настолько, что смог увидеть, какая перед ним красавица. Вместо того чтобы поднять хлыст, лорд Линдет застыл в восхищении.
На Тиффани было ниспадающее складками платье из бархата цвета голубого сапфира, на шее — кружевной шарф, а плюмаж из округленных страусовых перьев шляпки нежно касался щеки. Джулиану даже не пришло в голову, что этот несомненно идущий ей наряд не соответствовал принятой в сельской местности моде. Он мог думать только о том, что никогда еще в своей жизни не видел такой потрясающе хорошенькой девушки.
Очаровательная улыбка заставила его наконец опомниться. Тиффани произнесла тоном кающейся грешницы:
— Очень прошу меня простить! Я прервала ваше занятие… Но мне самой без поддержки не спешиться, поэтому сами видите!
Он обрел дар речи и поспешно произнес:
— Нет-нет, вы вовсе мне не помешали, уверяю вас!
— Но я полностью уверена в обратном. — В ее глазах появился озорной блеск.
Джулиан засмеялся, слегка покраснев:
— Ну, если честно, то помешали! Но вам не следует из-за этого огорчаться — я совсем не сожалею.
— О, но вы выглядели таким раздраженным!
— Это было до того, как я увидел, кто мне помешал, — смело заявил он.
— Но вы же не знаете, кто я?
— Ошибаетесь — знаю. Вы — Диана!
— Нет, что вы! — невинно поправила она. — Я — Тиффани Вилд!
— Тиффани! Хорошее имя! Но вы заставили меня вспомнить одну старую поэму, вернее, строки из нее: «Королева и охотница, пыл погони и красота…» Хотя, мне кажется, там скорее говорится о луне, нежели о богине. Но хорошо помню название «Диана» и посвящение, или что-то в этом роде, адресованное необычайно яркой богине. Поэтому…
— Не думаю, что мне приличествует выслушивать такое, — с притворной застенчивостью произнесла Тиффани. — Помимо прочего, ведь мы еще не представлены официально друг другу.
