Лорд с подозрением на меня уставился.
– Я считаю, – заявил он, – что все эти игры на интерес и раздевание чересчур отдают пошлым душком. Это некрасиво, некорректно, и… вообще это игры для плебеев, которым больше не на что играть. Настоящие джентльмены подразумевают под «интересом» материальные средства.
– Деньги? – сообразила я. – Но вот это как раз уже непорядочно. Это азартные игры, а они у нас запрещены.
– Запрещены? Не слышал такого! – удивился Толик. – А как же все эти казино?
– Ну, казино же переносят за черту города, – блеснула я своим знанием окружающей действительности.
На самом деле, работая в библиотеке, особенно не перетруждаешься, и остается слишком много свободного времени. А что делать в свободное время? Ну конечно, читать! Так что на самом деле я неплохо подкована по части политики, планов развития Москвы и области и даже знаю, почему падает доллар, а также не боюсь очередного дефолта, потому что к нему готова: у меня просто нет свободных денег!
– Я согласен, – вдруг сообщил Толик, – давно не играл на деньги. Какие ставки будут?
– Думаю, мы не будем мелочиться и играть на десять баксов. – В глазах дядюшки зажегся азартный огонек. – Давай по соточке… Только учти, я хочу честно тебя предупредить, что я неплохо играю.
– Да и я сам парень не промах, – ухмыльнулся Толик, бесцеремонно вытаскивая меня из кресла и усаживаясь сам. – Маш, а ты сбегай-ка принеси нам закуски там какой-нибудь и графинчик с водочкой.
Я уныло поплелась на кухню. Неужели они и вправду будут играть на деньги? Мне лично это кажется непристойным…
Тем не менее я послушно разложила на тарелке канапе с огурцами и семгой, уже сделанные проворной поварихой, прихватила блюдце с соленьями, а вместо водки поставила на поднос две чашки с чаем. Во-первых, Адриан не пьет, а во-вторых, Толику бы тоже нужна трезвая голова – сдается мне, что, раз англичанин предложил сыграть на деньги, значит, он уверен в себе. А мне бы не хотелось, чтобы Толик проиграл. По крайней мере, пока он играет моего будущего мужа. Я не раз читала о том, что в начале прошлого и в позапрошлом веках дворяне нередко проигрывались в пух и прах, отдавая в счет долга не только имения и конюшни, но и жен, и титулы вместе с гербами. Мне стало не по себе. Эта игра мне не нравилась. И где же Марина? Может быть, она смогла бы повлиять на своего жениха?
Когда я появилась в гостиной, они как раз заканчивали первую партию. Разумеется, Толик проиграл свою сотню – в чем я нисколько не сомневалась.
– Может быть, достаточно? – робко предложила я.
Но мужчины ответили мне взглядами: Толик – обозленным и презрительным, а от лорда веяло снисходительностью. Я вздохнула. Ну, с другой стороны, проиграет Толик все, что имеет, – мне-то какое дело?
Я поднялась в спальню, включила телевизор и уставилась в экран. Однако посмотреть фильм мне не удалось: в комнате тут же оказалась Клюева.
– Ты почему тут торчишь? – прошипела она.
– Иди скажи Толику, чтобы он прекратил разбрасываться деньгами! Если они у него лишние, пусть отдаст их мне! – Иди и сама скажи ему это, – откликнулась я. – А лучше всего опрокинь на него кофейник, чтобы он точно перестал играть.
– Что это с тобой? – поразилась Марина. – Мы же договорились…
– Я условия договора выполняю, в отличие от тебя, – разозлилась я, – а вот ты выставляешь меня просто полной идиоткой. Почему я должна оправдываться перед вашим гостем в том, что Толик мне изменяет с прислугой?
– Так вы видели! – воскликнула Марина. – О, это было так романтично – поцелуи в оранжерее, среди чудесных растений! Криворучка, тебе небось такое только снится, да?
– Не имею привычки смотреть эротические сны, – буркнула я. – Пожалуйста, если хочешь получить наследство, веди себя прилично. Это же вам надо в первую очередь, а не мне!
– А вот тут ты права. – Марина почесала голову под дурацкой наколкой. – Я об этом не подумала. Хорошо, мы с Толиком будем более осторожны. Кстати, я сегодня ночью приду сюда, в спальню. Так что не пугайся, если услышишь… ну, ты сама понимаешь!
– Я крепко сплю. Хорошо, что тут есть еще одна комната! Мне бы не хотелось принимать участие – пусть даже и в качестве наблюдателя – в ваших интимных отношениях.
– А вообще-то тебе не мешало бы принять участие в любых интимных отношениях, только в качестве участника, – с намеренным сожалением вздохнула Марина.
Я пожала плечами. Наверное, мне попросту суждено прожить всю жизнь одной. Да кто захочет быть со мной рядом, если даже меня саму порой пугает мое отражение в зеркале?
Один раз, правда, было такое, о чем я даже маме не рассказала. Я шла из библиотеки к метро, но замешкалась, у меня расстегнулся ремешок туфли. Я наклонилась, чтобы его поправить, и увидела, что он вообще порвался. Чертыхаясь, я доковыляла до ремонта обуви. Он находится в том же здании, что и наша библиотека. Дверь была открыта, я вошла. В помещении царил полумрак. Сапожника не было видно. Я прошла вперед, открыла дверь в какую-то комнату, как вдруг услышала за спиной дыхание. И тут же кто-то сзади обхватил меня за шею, а другой рукой начал тискать мою грудь. Я была близка к обмороку – еще никто не дотрагивался до меня! Я силилась повернуться, но это было бесполезно. Незнакомый мужчина, дыша перегаром сзади, задрал мне платье. В ужасе я взмахнула руками и случайно одной из них задела выключатель. Вспыхнул свет, мужчина явно растерялся, а я воспользовалась этим моментом, чтобы повернуться к нему… Больше ничего не понадобилось.
– Простите, девушка. – Мужчина стал заикаться, отступая назад. – Я просто выпил, понимаете? Вино в голову ударило… Я спутал вас с другой… Я ждал свою подружку…
Я молчала, и даже не знаю, что больше всего испытывала – разочарование или стыд от своей внешности, которая не приглянулась даже подвыпившему насильнику. Хотя он оказался обычным мастером по ремонту обуви. Самое интересное, что в течение следующих двадцати минут я сидела у него в мастерской, а он кропотливо работал над моей туфлей, даже не поднимая на меня взгляд. Руки его не дрожали – видимо, от шока, вызванного моей внешностью, он протрезвел. Не глядя на меня, он подал мне отремонтированную обувь и, запинаясь, сказал, что деньги за ремонт он не возьмет оставив их в качестве моего морального ущерба. Хотя по его лицу можно было сказать, что моральный ущерб получил он. Я тогда долго плакала и даже отправилась в парикмахерскую, где мои волосы перекрасили в черный цвет. Дома я накрасилась, как смогла, и отправилась к родителям, показать им мое новое обличье, так сказать. По дороге на меня пялились все кому не лень, и я была счастлива, наивно полагая, что выгляжу сногсшибательно. Ведь раньше мне не приходилось пользоваться такой популярностью. Решив сделать родителям сюрприз, я тихонько открыла дверь их квартиры своим ключом и предстала перед ними в тот момент, когда они усаживались перед телевизором. Я нарочито громко вздохнула, они обернулись и…
