– Джура! – окликнул он.
Девушка не обернулась: она была слишком слаба, чтобы делать лишние движения.
– Помни, что ты моя, – окликнул он. – Не позволяй сыну Бриты коснуться тебя.
Она кивнула, слишком ошеломленная, чтобы понять смысл его слов, и кое-как выбралась из конюшни. Хорошо, что ноги сами несли ее к женским казармам, потому что она не могла думать ни о чем, кроме него. И все время растирала кончики пальцев, помнившие прикосновения к его коже.
– Джура! – окликнул кто-то, но она не ответила. – Джура! – резко повторила Силин. – Что это с тобой? Где твой кинжал? Почему у тебя волосы распущены? И что за синие метки на шее? На тебя напали?
– Со мной все хорошо, – криво улыбнулась Джура.
Силин, хмурясь, взяла ее за руку и повела в свою комнату, обставленную по-спартански: кровать, стол, стул, умывальник и большой сундук для одежды. По стенам было развешано оружие, а над кроватью виднелось вырезанное из дерева христианское распятие.
– Садись, – велела Силин, подталкивая подругу к кровати. Сама она смочила тряпку и прижала ко лбу Джуры. – А теперь объясни, что с тобой произошло?
Джура потихоньку приходила в себя.
– Я… все хорошо. Ничего не случилось.
Она сняла тряпку. Руки все еще тряслись, но здравый смысл уже возвращался к ней. Нужно держаться подальше от этого человека. Он – словно болезнь, которой может заразиться только она. Болезнь, которая ее убьет.
– Расскажи лучше о своих новостях, – попросила она. – Ты встретилась с этим английским претендентом?
Возможно, ее ненависть к англичанину поможет забыть о страсти.
– Он так глуп, как мы думали?
Но Силин все еще была озадачена видом подруги.
– Совсем не глуп. Мало того, необыкновенно храбр. Он в одиночку выехал против Брокаина.
– Это еще глупее, чем я думала, – фыркнула Джура. – В этот раз защитой ему послужило неведение, но такого больше не случится. Тебе следовало бы пойти к Талу, пока тот еще жив, и умолять освободить от замужества с этим отвратительным человеком.
Силин только улыбнулась:
– Он не отвратителен. Мы целовались, и мне было очень приятно.
Джура сурово глянула на подругу.
– Он слишком много себе позволяет. Неужели считает, что ланконийки так распущенны? Как он смеет целовать женщину-стражника, словно простую крестьянку?
Но, говоря это, Джура чувствовала, что краснеет. С ней мужчина осмелился на большее, чем просто поцелуи, и вместо того, чтобы думать о добродетели, она едва не соединилась с ним прямо на полу конюшни, в окружении соломы и конского навоза.
– Я сама разрешила ему целовать меня, – возразила Силин и, отвернувшись, добавила: – Но нашему браку не суждено свершиться. Тал созвал Онориум, и женщины будут бороться за нового короля.
– Онориум! – недоверчиво ахнула Джура, наконец обратив внимание на подругу. – Но на моей памяти ничего подобного не было. Да и на памяти Тала тоже!
Она порывисто вскочила и подошла к подруге.
– Как смеет этот выскочка творить подобные вещи? Тебе нанесено оскорбление! Все равно как во всеуслышание объявить, что выбранная отцом невеста недостаточно хороша для него! Ублюдок! Трусливый, жалкий…
– Джура! – воскликнула Силин, обернувшись. – Ты не права насчет него, и, кроме того, это Тал созвал Онориум. Он заявляет, что его сыну предстоит стать королем всей Ланконии, и поэтому каждое племя должно участвовать в выборе невесты. Роуан совершил благородный поступок, согласившись с отцом. Что, если победит женщина из племени зернас? Или алтенов? Какой ужас! Не многие проявят подобное великодушие, согласившись на этот турнир. Онориум не проводился с тех пор, как король Лоркан женился на королеве Метте. Я слышала, что она была настоящим чудовищем, с наполовину отрубленным в битве носом, и старше короля на десять лет. От этого брака не было детей. И все же принц Роуан согласился жениться на победительнице Онориума.
Джура отвернулась и вознесла молчаливую молитву Богу, прося о помощи. Почему все так восхваляют этого чужака?
– Он наверняка понятия не имеет о возможном исходе. Видел тебя и думает, что все ланконийские женщины-воины так же красивы. Или он настолько послушный пес, что, не задавая вопросов, делает, как ему велено?..
Смех Силин заставил Джуру обернуться.
– Принц Роуан вовсе не покорный пес! Ты должна увидеть его! На сегодня назначен пир. Приходи, я познакомлю вас. Сама увидишь, каков он!
И тут Джура дала волю гневу:
– Я не предам своего брата! Это Джералт должен стать королем, и все, что я до сих пор слышала об англичанине, еще больше уверило меня в этом. Иди на пир и садись рядом с англичанином. Меня там не будет! Кто-то должен остаться здесь, проследить за лагерем, и, кроме того, мне нужно наточить оружие.
– Например, кинжал? – многозначительно усмехнулась Силин, кивком показав на пустые ножны.
– Я… я упала в темноте, – нерешительно солгала Джура, покраснев при этом до ушей. – Сейчас вернусь и найду кинжал. А ты иди на пир. Увидимся утром.
С этими словами она поспешно покинула комнату Силин, прежде чем та начнет задавать новые вопросы о кинжале, метках на шее и распущенных волосах.
При мысли о незнакомце ее обдало жаром, и она втайне обрадовалась прохладному полумраку, скрывавшему ее красное лицо.
Кинжала на конюшне не оказалось. Наверняка незнакомец им завладел.
Она прислонилась к стене, закрыла глаза и выругала себя за то, что была такой дурой! Дважды она встречала этого неотесанного олуха и падала в его объятия, как уличная женщина, не зная ни его имени, ни положения. А если это один из рабов, трудившихся на полях? Правда, он чисто умыт и говорит на безупречном ириалском языке, не то что чужеземные рабы-пленники, коверкавшие слова!
Только сейчас она сообразила, что он может доставить ей немало неприятностей. Шантажировать найденным кинжалом! На рукояти ее знак: два льва, вставших на задние лапы. Люди сразу поймут, кому кинжал принадлежит!
– Дура! – выругалась она вслух. – Глупая, безвольная, распущенная дура, которой не место среди гвардейцев!
Она покинула конюшню, все еще проклиная себя.
В эту ночь Джура почти не спала, а на рассвете в дверь заколотил Джералт. Пришлось надеть штаны и тунику и отодвинуть засов. В комнату ворвался разозленный брат.
– Видела его? – завопил он. – Этот англичанин околдовал нашего отца! Из-за каких-то ржавых ворот отец считает, что он способен на все! Мне следовало много лет назад открыть чертовы ворота!
Джура, все еще не до конца проснувшись, недоуменно моргнула. Джералт был смуглее большинства соплеменников. Черные волосы разметались по плечам. Широкие черные брови почти сходились в прямую полосу, когда он хмурился. Синеватые губы гневно кривились. Он с силой ударил кулаком в ладонь.
