— Не обгорит, пока на нем такой слой пыли, ничего не будет, — заверила ее Фэнси. — Разве только твой нос, он и так уже сильно облупился, и на нем ничего не осталось, кроме веснушек.
— У меня нет веснушек.
— Ха! — хмыкнула Фэнси. — Теперь они у тебя есть, дорогуша, ты наверняка подхватила какую-то редкую болезнь.
— Поговори еще! — парировала Джейд. — Ты сама похожа на пятнистую грушу!
Позади них, сидя на высоком сиденье своей повозки, Мэтт не смог сдержать усмешку. «Леди» были уж очень перепачканы сегодня. Они придавали совершенно новое значение выражению «перепачканные голуби». И дело не в том, что у них не было причин жаловаться, впрочем, как и у всех в этом караване. Но путешествие только началось, и если оно показалось им тяжелым уже сейчас, то он с содроганием мог представить себе, каково им придется, когда дальше путь будет пролегать через равнины и горы. К тому же, если они уже устали от бесконечного перехода, то, возможно, они пересмотрят свои планы и повернут назад — и тогда он будет освобожден от их постоянного и беспокойного присутствия.
Когда он заметил, как сильно хромала Джейд, то сразу же осудил себя за недоброжелательные мысли. Девушка действительно страдала, и он не должен был желать ей еще больших невзгод. Однако ему также не были нужны проблемы, связанные с ней. Как и огонь того сильного и страстного желания, который вспыхнул у него в груди после их первой встречи и не собирался угасать.
Даже такая растрепанная, как сейчас, вспотевшая и покрытая слоем пыли, в помятом платье и с обгоревшим лицом, со спутанными волосами, напоминавшими лошадиный хвост, Джейд оставалась притягательной. Очаровательная маленькая негодница в теле ангела.
Падший ангел.
И почему она не может быть любимой, подумал Мэтт. Сатана, другой изгнанный из рая ангел, тоже был красив и привлекателен.
Он разочарованно вздохнул. Грех, конечно, прячется в красивую оболочку.
Некоторые мужчины среди переселенцев явно считали так же, ибо возле «девушек» стало появляться много посетителей по мере неторопливого продвижения на запад. В основном их поклонниками были вдовцы и холостяки, хотя иногда мимо проходили и женатые мужчины. Все больше мужчин останавливались здесь, чтобы перекинуться парой слов с этими дочерьми греха, и вскоре место, где останавливался их фургон, стало напоминать улей, вокруг которого сновали неугомонные трутни.
Уже стало традицией, когда один или несколько джентльменов появлялись утром, чтобы помочь девушкам развести огонь, или вечером, принося им подстреленного кролика на ужин, или в течение дня, чтобы пригласить на прогулку верхом для передышки и разнообразия после утомительной ходьбы.
Хотя пары девушек довольно часто отправлялись на эти прогулки с несколькими удачливыми парнями и возвращались спустя какое-то время раскрасневшиеся и еще более растрепанные, Мэтт заметил, что Джейд не принимала таких предложений. К тому же, насколько Мэтт мог определить, ни одна из женщин не занималась развлечением мужчин ночью в своей палатке. Конечно, это могло быть результатом длительных и утомительных дневных переходов. Эти хрупкие тростинки не привыкли подниматься до восхода солнца, проходить пешком по десять — пятнадцать километров в день и управлять упрямыми волами. Возможно, они, как и большинство других эмигрантов, настолько обессилевали к концу дня, что с трудом добравшись до своих матрасов, до самого утра проваливались в глубокий сон. Хотя, вполне возможно, они занимались своими тайными делами глубокой ночью, дождавшись, пока их соседи крепко заснут и не заметят распутной деятельности прямо под самым носом.
После третьего, казавшегося бесконечным дня пути Мэтт сильно устал. С помощью Айка он распряг буйволов, поставил палатку и разложил костер. Потом он приготовил ужин.
И сейчас, когда всей его голодной семье полагалось сидеть за едой, их нигде не было видно.
Все детишки таинственно исчезли, и он был почти абсолютно уверен, где сможет найти их.
Мэтт решительно направился к соседнему фургону, который путешественники окрестили «кошачьим ящиком» из-за шести «крашеных кошек», передвигающихся в нем. И они действительно были там. Все пять сирот сгрудились вокруг Джейд, глядя на нее с обожанием, отразившимся на их маленьких личиках. Даже Айк казался зачарованным рассказом Джейд, а малютка Зак мирно посапывал у нее на коленях. Остальных «леди» не было видно.
Напоминая самому себе, что произошло в последний раз, когда он отправился на поиски Эмили, Мэтт решил переждать немного, чтобы успокоиться, прежде чем подойти к этой группе. Однако ему было трудно сдержать раздражение. Он мог только воображать, что рассказывала Джейд этим невинным созданиям.
Какой же развращенной она была, чтобы смущать эти живые и пытливые умы! Какая грязь могла коснуться их нежных ушей!
Они еще не успели заметить его, и Мэтт решил, что, может быть, лучше пока не вмешиваться. Оставаясь в тени, он подошел к ним поближе. Когда ее голос стал хорошо слышен, он остановился и прислушался — и едва не прикусил язык от изумления!
Легкий вечерний ветерок отчетливо доносил до него слова, произносимые Джейд:
— И тогда королева эльфов сказала:
— Пожалуйста, господин гном, научите меня танцевать. Я умею летать и парить очень высоко, кружиться и порхать вместе с ветерком, но я совершенно не умею танцевать.
Я скоро собираюсь выйти замуж, и я должна буду танцевать на своей свадьбе.
— А что ты дашь мне за это? — спросил гном с лукавой искоркой в глазах.
— Большой кусок золота, — щедро предложила королева эльфов.
— Нет, — ответил маленький гном. — Их можно найти под любой старой радугой. У меня их и так гораздо больше, чем я могу потратить.
— Тогда, может быть, мешочек с бриллиантовой пылью? — спросила она.
Гном снова покачал головой.
— Этого совершенно недостаточно.
— Что же ты хочешь тогда?
— Твои крылья, королева эльфов. Я хочу твои крылья.
Дети замерли в ожидании, широко распахнув глаза, Джейд понимающе кивнула и продолжала сказку:
— Я не могу отдать тебе свои крылья, господин, ведь без них я не смогу летать.
И тогда мои подданные улетят к другой королеве, а вместе с ними и моя единственная любовь.
Гном продолжал упорствовать.
— Крылья или ничего, королева. Цена урока танцев слишком высока, а я очень хочу летать.
Однако говорить таким грубым и требовательным тоном с королевой эльфов было очень опасно, и невежественный маленький гном должен был быть наказан. И королева собралась дать хороший урок этому упрямцу.
Она ответила ему мягким голосом:
— Ладно, ты будешь летать, но только не на моих крыльях. Но сначала научи меня танцевать, и тогда я подарю тебе крылья, которые станут твоими собственными.
