– Я знаю, мамочка. Я тоже тебя люблю, – отвечала Шинид, гладя Фиону по плечу и удивляясь про себя, почему ее мама не плачет. Вот она поплакала – и ей стало чуть-чуть легче, хотя Лию все равно было жалко. Ведь Шинид больше никогда ее не увидит. – Останешься сегодня у нас?
Фиона кивнула и быстро улеглась в кровать. Дочь теплым комочком приткнулась к ней под бок. Зазвучала тихая колыбельная. Фиона пела на древнем языке старинную балладу о сильной и прекрасной женщине, пославшей на землю свою единственную дочь, чтобы она стала королевой чародеек.
Задолго до рассвета Фиона осторожно соскользнула с кровати и поцеловала в лоб спящую дочку. Ее сердце болезненно сжалось от тревоги и любви при виде этой невинной малышки. Рано или поздно Шинид придется выйти в большой мир, и ее сон уже не будет таким безмятежным. Еще раз поцеловав дочку на прощание, Фиона вышла из-за занавески в общую комнату. Коллин уже возилась у очага, готовя завтрак.
– Да ты, оказывается, ранняя пташка…
– Ох! – Коллин так и подскочила на месте, хватаясь за сердце. – Ради всего святого, как ты здесь оказалась? – испуганно прошептала она. – Фиона, я тебя прошу, не надо… возникать у меня за спиной! Я каждый раз старею лет на десять!
– Мне казалось, что ты давно должна была к этому привыкнуть, – грустно улыбнулась Фиона.
– Значит, ты ошиблась. – Коллин подала на стол свежий хлеб и подогретое вино, и Фиона с наслаждением впилась зубами в румяную корочку. – Когда нам придется покинуть этот дом?
– Я не могу сказать точно, – пробормотала Фиона с полным ртом, запивая хлеб вином. – Но смотрите – вы обе, – ни на минуту не спускайте глаз с Шинид! – Она выжидательно посмотрела на занавеску. Изольда что-то сонно буркнула в ответ. – Деревню к северу отсюда, ту, что возле реки, прошлой ночью сровняли с землей. Малышка Лия и вся ее семья убиты.
– Значит, теперь наш черед. – Коллин устало опустилась в кресло, с тоской глядя на Фиону.
– Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.
– Ты не сможешь постоянно ограждать нас чарами, Фиона.
– Я буду защищать вас троих до последнего вздоха. – Фиона доела хлеб и отряхнула крошки. – И скоро я смогу делать это не скрываясь.
– Но люди до сих пор верят в то, что Шинид – подкидыш, которого воспитали мы с Изольдой. По-твоему, будет мудро объявить им, что она – твоя дочь?
– Я не стыжусь Шинид, так же как она не стыдится меня! – гордо выпрямилась чародейка.
– Ну, я имела в виду… она сразу лишится своих друзей, ей не с кем будет играть.
– Она сама выберет свою судьбу, – сурово отвечала Фиона.
– Но она еще совсем крошка!
– Шинид умнее, чем ты думаешь. И как ни крути, она была и будет моей дочерью.
– Девочка не имеет понятия о том, какими жестокими могут быть люди! – горячо возразила Коллин.
– Ты не веришь в то, что я способна ее защитить? – надменно осведомилась Фиона.
– Ну что ты, Фиона, конечно, нет. – Коллин сердито отмахнулась от этой нелепой мысли. – Просто я тревожусь за нее. Когда ты заберешь Шинид к себе, мне будет ужасно ее не хватать. Признайся честно: ты видела много добра от этих людей? По-твоему, к Шинид они отнесутся иначе?
– Мы договорились о том, что дождемся того дня, когда я смогу объявить всем об окончании срока изгнания. Вспомни лучше наше детство. Тогда все знали, кто я такая.
– Да, это верно. – Коллин посмотрела на Фиону и убедилась, что ее уже не удастся отговорить.
– И никто меня не боялся и не пытался травить. Мы играли все вместе в этом самом доме с детьми Изольдиного брата.
– Да, я понимаю, что их напугало это твое изгнание, но с тех пор столько всего случилось… И как насчет мертвой земли? И скудных урожаев? Ты не думала, что они каким-то образом связаны с тобой?
– С какой стати? – удивилась Фиона.
– Эта хмарь повисла над нами с того дня, как тебя выгнали из дому.
– Нет, она появилась в тот день, когда умерла моя мать!
– Ну, пожалуй, что и так… – нехотя согласилась Коллин. – В тот день, когда появились первые тучи, меня отправили в лес за хворостом для камина. Твоя мама плакала и звала тебя до самой последней минуты. Изольда говорила…
– Довольно! – Фиона резко отвернулась. Она никогда не расспрашивала Изольду о подробностях того дня. Груз вины и так был слишком тяжким, и она не желала его усугублять. – Моя мать запросто могла наложить проклятие на эту землю перед тем, как уйти. Ее нельзя было назвать счастливой женщиной и без моих преступлений, и теперь земля как будто мстит живым за страдания ушедшей хозяйки.
– Но как же тогда его снять?
У Фионы заныли виски. Она ломала над этим голову с эго самого дня, как вернулась домой, но так ничего и не придумала.
– Все, что я могу сказать точно, – это если де Клер построит бастион там, где собирался, то есть на заповедной земле Круга Камней, ничто хорошее нас не ждет.
– Значит, кто-то должен его остановить.
– Уж не предлагаешь ли ты мне… – Фиона хмуро посмотрела на Коллин.
– Нет, что ты! Я знаю – «не навреди», но ведь это не мешает тебе с ним поговорить?
– Мне запрещено появляться в замке или хотя бы поблизости от него. К тому же де Клер все равно меня не послушает.
– Но с каждым днем он валит все больше деревьев, и с каждым днем люди теряют надежду!
– По-твоему, мне самой не хотелось бы заявиться в замок Гленн-Тейз, вышвырнуть оттуда всех англичан и вернуть земле тот вид, который был у нее десять лет назад? Но я лишена своего могущества, а де Клер видит во мне врага!
– Это все потому, что он не верит в магию?
– Да. – Хотя на самом деле Фиона считала, что здесь больше виновата его личная неприязнь к дерзкой чародейке.
– Может, тебе проще заставить его поверить в твои силы?
– Я не имею права пустить в ход свое искусство, пока де Клер не попросит, – бледнея от обиды, сказала Фиона. – А этого не случится никогда. Ради всего святого, Коллин! Хватит этих бесполезных споров! – Фиона взмахнула полой своей синей накидки, и ее фигура скрылась в облаке дыма, через секунду развеявшемся без следа.
Коллин смотрела во все глаза. Она цепенела от восторга всякий раз, сталкиваясь с настоящим волшебством. Только появление Изольды, с шумом отдернувшей занавеску, помогло ей прийти в себя.
– Ну, добилась своего? – сердито пробурчала старуха.
– Чего своего? – Коллин с невинным видом захлопала глазами. – Можно подумать, я уговаривала Фиону превратить этого англичанина в дойную корову. Между прочим, корова пришлась бы нам очень кстати!
Тяжелая дверь кабинета тихонько скрипнула, но Реймонд не повернул головы, глядя в окно.
– Я приказал меня не беспокоить! – рявкнул он.
– Всего два слова, лорд Антрим.
