Соскучившись по матери, Пэйшенс попросилась к ней. Джонатан приблизился к Маргарет и, опустившись на одно колено, протянул ей ребенка, как дар. Маргарет обняла дочурку и зарылась лицом в шелковистые локоны.
Увидев их рядом, таких нежных и очаровательных, Джонатан ощутил вдруг странную легкость и волнение. На какое-то время тягостное прошлое с отчаянными попытками забыть Маргарет с другими женщинами, с жестоким опытом войны, со смертельным видением ледяной одиночки во вражеской тюрьме отступило от него.
Маргарет его юности, сияющая чистым светом безгрешной души, освещенная последними лучами уходящего солнца, показалась ему прекрасным видением. Господи! Прогони из души моей проклятого демона!
– А за что испанцы прозвали тебя Чертовым Колдуном? – спросила Маргарет, и он, удивившись пересечению хода их мыслей, не успел согнать с лица выражение острой муки.
Женское чутье подсказало ей, что она коснулась больного места, и она быстро перевела разговор в другое русло:
– У тебя шершавые ладони, отчего это?
– Огрубели от работы, я ведь оружейный мастер.
– Вот не знала. Ты же собирался вступить в дело отца, торговать мануфактурой.
– Спасибо отцу, он позволил мне самому выбрать занятие, а меня всегда интересовало оружие. В Германии, когда удавалось, я работал подмастерьем.
Джонатан снял с пояса небольшой оружейный молоточек и протянул Маргарет. Она с интересом разглядывала его изящно изогнутую медную головку и ручку, инкрустированную перламутром.
– Так тебе нравится твое ремесло?
– Ну, вообще я достиг неплохих результатов, но, к сожалению, не нашел в нем того, что ты находишь в своем кружеве.
– Как интересно получилось, смотри: благодаря нашим отцам у нас есть любимое дело, правда?
– Да, и я очень благодарен своему отцу. Но твой, по-моему, совершил ошибку, так рано приучив тебя к работе.
– Не надо так говорить о нем, – проговорила она как можно спокойнее, хотя его замечание больно задело ее.
– Я только хотел сказать, что ты слишком часто оставалась наедине с собой.
– А тебе непременно хотелось бы видеть меня другой? – с вызовом спросила Маргарет.
– Что же в этом плохого? Да, я хотел, чтобы и ты почаще выходила из дома, встречалась с ровесниками. Помнишь, как ты подружилась в Энн? Ведь это шло тебе на пользу, разве не так? А если так, то какая разница, я был этому причиной или ты сама?
Джонатан забрал у нее молоточек и прицепил к поясу, который Маргарет сразу узнала. Она подарила его Джонатану на единственное Рождество, которое они праздновали вместе, за несколько месяцев до разлуки.
В ожидании ответа Джонатан поднял голову и встретил устремленный на него взгляд, полный горячей любви. Острый приступ желания пронзил его. Он встал и отвернулся, чтобы овладеть собой.
– Дрова уже прогорели. – Он прочистил горло, откашлявшись. – Подходит время ужина. Я сказал няне, чтобы она пришла перед самым звонком к ужину.
Маргарет молчала, опустив глаза и глядя на заснувшую Пэйшенс. Тогда он осторожно забрал девочку, которая сладко чмокнула губами во сне, и отнес ее в кроватку.
Маргарет подошла за ним и наклонилась поцеловать дочку. Она нежно отвела спутанные кудри с ее лба и прошептала:
– Я люблю тебя, сердце мое. Скоро увидимся. Затем исчезла.
Оставшись один в комнате, где еще слышался шелест ее шелковых юбок, Джонатан постоял у кроватки, желая, чтобы ее слова были обращены к нему, а не к дочери.
– Дорогая, положить вам кусочек маринованного угря? Попробуйте, очень вкусно, – предложил Роберт, стараясь быть обходительным.
Маргарет сидела рядом с ним в ярко освещенном парадном зале замка Клифтон Хаус, где за длинным столом собрались многочисленная родня и гости. Вдоль стен выстроились вышколенные слуги в голубых с малиновым ливреях. Молодая женщина нехотя взглянула на блюдо, которое держал перед ней склонившийся лакей.
– Спасибо, нет.
В самом деле, от волнения перед решительным шагом ей совсем не хотелось есть. Она должна публично отказать Роберту и улучить момент для побега.
– Возьмите, право, не пожалеете, – Роберт сам положил на ее тарелку солидный кусок лоснящегося золотистого угря. – Надо есть побольше, Маргарет. Я люблю женщин в теле.
– Но, Роберт, я же ясно сказала, что не хочу! – вспыхнула она, не заботясь, что подумают соседи по столу. – Странно, вы словно не слышите, что вам говорят. И вообще, какое отношение имеет к вам мое телосложение?
– Тс-с, – Роберт покачал головой и отпустил слугу. – В последнее время я замечаю, что вы ведете себя, как своенравная кошечка. – Он отпил вина из бокала, казавшегося крошечным в его толстых пальцах. – Но у меня есть лекарство, которое вылечит вас от упрямства. – Поставив бокал, виконт плотоядно вонзил зубы в тушку жареного голубя, жир с которого потек по его подбородку. Вздрогнув от отвращения, Маргарет возразила:
– Боюсь, у вас не будет шанса проверить это лекарство на мне, потому что я не собираюсь становиться вашей женой.
Роберт покончил с голубем и, вытирая салфеткой подбородок и губы, присматривался к соблазнительному куску угря на ее тарелке, пропустив заявление Маргарет мимо ушей.
– Вы уверены, что совсем не хотите есть? Тогда я съем ваш кусочек, не возражаете?
– Вы невыносимы, – с сердцем сказала Маргарет. – Прошу вас не обращаться ко мне. – Она резко отвернулась.
Он переложил угря на свою тарелку и жадно набил рот сочным нежным мясом.
Маргарет кипела. Ее план вызвать своим отказом бурный протест виконта и привлечь внимание присутствующих не сработал, Роберт попросту его игнорировал. Что ж, она тоже может играть в эту игру и не станет больше его замечать.
Вокруг стола по циновкам, устилающим каменный пол, бесшумно сновали слуги, разнося блюда с угощениями и большие кувшины с вином и пивом. Голоса переговаривающихся за столом сливались в неясный гул, который отражался эхом в высоком помещении.
Маргарет обвела взглядом собравшихся и остановила его на Эль Магико, одетом в черное, как и граф, с которым он оживленно беседовал, повернувшись в нему всем корпусом. Судя по жестикуляции и по тому, что Джонатан демонстрировал собеседнику молоточек с поблескивающей перламутром ручкой, речь шла о войне или оружии. По всему было видно, что это люди со сходными интересами.
Что ж, если вдуматься, они, в самом деле, имели много общего: оба прославились на войне ратными подвигами, оба привлекают к себе людей, готовых с радостью повиноваться им.
Маргарет заставила себя отвести взгляд от Джонатана, сердясь, что потеряла в детской целый час, поддавшись его чарам, вместо того чтобы заняться делом. Дай Бог, чтобы сегодня ей удалось освободиться от влияния этих двух мужчин.
