Дастин был измотан. Возможно, уход от света был лучшим выходом? В любом случае гораздо легче просто существовать, чем выносить постоянную боль одиночества в толпе. Итак, он сознательно заковал свое сердце в непроницаемую броню, сквозь которую, казалось, никто и ничто не может проникнуть. И этого вполне достаточно, чтобы сопротивляться нахлынувшим чувствам.
Так почему же он не сопротивляется?
Очевидно потому, что та самая броня, делавшая Дастина неуязвимым, столкнулась с волшебством, имя которому — Николь. И теперь не только умом, но и сердцем Дастин понимал, что не должен потерять Николь.
— Доброе утро, лорд Тайрхем! — Предмет размышлений Дастина неожиданно материализовался в дверном проеме конюшни. — Я не опоздал?
— Нет, разумеется! — Дастин застыл, пожирая взглядом Николь с ног до головы, припоминая изгибы ее тела такими, какими запомнил их в тот, первый вечер. — Ты явилась точно в срок. Мой старший конюх сейчас выгуливает Кинжала… вернее, пытается это сделать. Как только они вернутся, я познакомлю тебя со своим строптивым скакуном.
Николь немного растерянно огляделась вокруг:
— А где остальная прислуга?
— Дерби, если ты имеешь в виду, одни ли мы здесь, то можешь быть спокойна. Штат у меня большой, но сейчас все заняты своими обязанностями.
— Вообще-то я хотела узнать, можем ли мы поговорить наедине? Только на минутку! — поспешила добавить Николь.
Взор Дастина загорелся.
— Разумеется! Иди за мной. — Он провел Николь в небольшую комнатку у входа в конюшню. — Это что-то вроде офиса, — пояснил он, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. — Здесь у меня таблицы, графики, бумаги и различные записи. Иногда комната служит мне также и спальней.
— Ты спишь здесь, когда лошади болеют?
— Болеют или жеребятся. Ты удивлена?
— Нет, — покачала головой Николь, — я просто поражена. Такая самоотдача — редкость, особенно для человека, который может заставить других бодрствовать вместо себя.
— Богатство не должно освобождать от ответственности, Дерби. Я с этим вырос. Мой отец всегда внушал, что в формировании характера основную роль играют случай и привычка, которая впоследствии становится принципом.
Николь облегченно вздохнула:
— Рада это слышать. Тем легче мне будет говорить.
Дастин по обыкновению вскинул бровь.
— Значит, у нас будет только разговор?
— Да, — твердо сказала Николь.
— Мы одни, — повторил Дастин. — Тебя что-то тревожит?
— Будущее, — заговорила Николь своим естественным голосом. — Я считаю, нам надо объясниться, чтобы впоследствии не возникло непонимания.
Ах, как прекрасны ее глаза! Словно закат, сверкающий аметистами. Дастин сконцентрировал внимание на мальчишеском наряде Николь, напоминая себе, что перед ним стоит Стоддард. Это было просто, если смотреть только на бриджи, сапоги, рубашку и кепку — маскировка была хороша: никто не сможет увидеть, что скрывается под ней.
Никто, кроме Дастина.
— Лорд Тайрхем, я настаиваю, чтобы мы определили свои позиции.
— Какие конкретно? — поинтересовался Дастин, усмехнувшись. — Мы можем рассмотреть их столько, сколько вам будет угодно.
Николь беспомощно заморгала, не зная, как реагировать на двусмысленность слов Дастина.
— Я хотела бы обсудить некоторые детали моей работы.
— Детали? — спросил Дастин, склонив голову набок. — Насколько я понял, ты намерена выиграть дерби. Что тут еще прояснять? Жалованье? Сколько часов в день ты будешь тренироваться?
— Нет, не то. Я очень благодарна тебе. Я буду тренироваться столько, сколько надо, и согласна на любое жалованье.
— Тогда о каких же деталях ты говоришь?
— Я имела в виду, что не смогу работать в полную силу, если буду… отвлекаться. Не говоря уж о том, что Кинжал сразу почувствует мое беспокойство.
— Речь истинного жокея, — произнес Дастин, не сдержав улыбки. — Я полностью с тобой согласен. А что может тебя отвлекать? В чем причины?
— Причина в тебе, — выдохнула Николь.
— Во мне?
— Да. Без твоей поддержки весь наш план обречен на провал. Я хочу знать, был ли ты искренен, обещая защиту папе и мне?
— Был и остаюсь.
— В таком случае ты должен обращаться со мной лишь как с Олденом Стоддардом.
— Дерби… — Дастин понизил голос. — Я не даю обещаний, которые не в состоянии выполнить.
— Значит, мы договоримся. Во-первых, я буду обращаться к тебе только официально. Не может же жокей звать тебя по имени.
— Согласен.
— Во-вторых, перестань, пожалуйста, смотреть на меня как на лакомство, которое тебе не терпится отведать.
Дастин поджал губы.
— Я и не подозревал, что занимаюсь такими вещами. Во всяком случае, взгляд, которым я смотрю на тебя, когда мы одни, принципиально отличается от взгляда, которым я смотрю на тебя при посторонних.
На лице Николь проступило смущение.
— Это не то, что я имела в виду.
— Послушай, Дерби! Моя манера держаться с Олденом Стоддардом будет носить исключительно деловой характер. В действительности же я пойду еще дальше, — сказал Дастин, моля небеса даровать ему силы вынести эту пытку. — До тех пор пока ты не пойдешь на попятную, ты для меня — Олден Стоддард, а я — твой работодатель. Этого тебе достаточно?
— Да, — согласно кивнула Николь, хотя и выглядела несколько разочарованной.
— Надеюсь, что успокоил твои страхи. Дерби. Я не стану набрасываться на тебя, как на жертвенного ягненка. Между прочим, — добавил Дастин с кривой усмешкой, — я не кидаюсь на кого попало и не пожираю младенцев. Что же касается юношей, то они меня вовсе не привлекают.
— Вот теперь я абсолютно спокойна. Особенно за юношей.
Дастин рассмеялся:
— Видно, придется мне привыкать к твоему ядовитому язычку.
— Если то, что говорит обо мне отец, правда, то вас ждет нелегкая жизнь.
— Я понял это с самого начала. Но, Дерби, — взгляд Дастина прожег Николь насквозь, — я обожаю трудности. Особенно те, которые можно обнимать и целовать.
Николь опустила глаза, щеки ее вспыхнули.
— Продолжай о деталях, — промурлыкал Дастин, возвращая Николь на безопасную тропу. — Что еще я могу сделать, чтобы обеспечить твое спокойствие?
— Еще только одну вещь. — Носком сапога Николь прочертила линию на земляном полу комнаты. — Отец хочет с тобой встретиться. Сегодня. Я рассказала ему, что произошло между нами в твоем кабинете… Нет! — тут же вскричала Николь, поняв, что выразилась неточно. — Я не имела в виду, что… как мы… Я хотела сказать, что объяснила ему, как мы познакомились и почему ты узнал меня в костюме жокея.
— Я понял, — кивнул Дастин. Смятение Николь вызвало у него очередной приступ нежности. Он не смог бы припомнить, когда в последний раз видел женщину, пытающуюся избежать любого упоминания о совершенно целомудренном поцелуе. — И я согласен с твоим решением. Интимные моменты — это наше личное дело, и не только потому, что, узнав об этом, твой отец расстроится. Просто еще не существует слов, способных описать всю прелесть твоих объятий.
