— Добрый вечер, графиня Девингтон.
— Катрин, вы знакомы с лордом Инчкейпом?
— Конечно, знакома. Как поживаете, лорд Инчкейп?
Лорд Инчкейп кивнул своей лысой, в пятнах головой.
— Не успели еще отойти от заморских стран и уже позволили себя похитить, не так ли?
Улыбка графини поблекла.
— Увы, не так уж и недавно.
Маленькие глазки на пухленьком личике баронессы засветились лукавством.
— Ведите себя прилично, Катрин. Миссис Петре, позвольте вам представить сына графини Девингтон, лорда Сафира. Лорд Сафир… Миссис Петре…
Бирюзовые глаза лорда встретились с карими глазами Элизабет. В его взгляде она увидела все, что прочитала и обсудила с ним за последние два утра. Великий Боже, что он здесь делает? А вдруг он рассказал графине об их уроках? Элизабет холодно кивнула.
Прежде чем она догадалась о его намерениях, Рамиэль наклонился и схватил руку Элизабет. Его смуглая рука была скрыта белой перчаткой. Прикосновение его пальцев даже сквозь двойной слой шелка обожгло ее.
Словно зачарованная, Элизабет с ужасом смотрела, как его золотистая голова склонилась над ее рукой. Когда он целовал ее руку, его губы, казалось, были еще горячее, чем пальцы. Кровь, отхлынувшая от ее лица при первом взгляде на него, вновь жарко залила щеки. Она отдернула руку. Баронесса, как ни в чем не бывало, улыбнулась собеседнику Элизабет.
— Лорд Инчкейп… лорд Сафир.
Лорд Инчкейп подтянулся, насколько позволяли его сутулые плечи.
— В наше время мы никому не представляли своих бастардов.
От подобного хамства Элизабет чуть не упала в обморок. Она услышала сдавленное восклицание баронессы:
— О Боже!..
Взгляд графини стал ледяным.
— В ваше время, лорд Инчкейп, у вас не было титула, так что вас не представляли никому — ни бастарду, ни бакалейщику.
Желто-серое болезненное лицо лорда пошло красно-кирпичными пятнами. Хриплый голос Рамиэля нарушил взрывоопасную тишину:
— Миссис Петре сочтет нас невоспитанными дикарями.
Взгляд графини оставался по-прежнему жестким.
— Я не думаю, что миссис Петре именно нас сочтет дикарями.
Элизабет с трудом сдержала смешок. Лорд Инчкейп резко повернулся и резво нырнул в толпу фланирующих мужчин и женщин. Графиня проводила его взглядом.
— Злодей ушел, — спокойно произнес Рамиэль. — Можешь расслабиться, твой птенчик спасен.
Графиня грустно усмехнулась:
— Прошу вас простить меня, миссис Петре, но уж очень он меня разозлил. Вы сама мать и, я уверена, поймете мое возмущение.
Графиня Девингтон некогда была наложницей арабского шейха и произвела на свет бастарда. В возрасте двенадцати лет она отправила его в Аравию, избежав тем самым неудобств и хлопот, связанных с обучением подростка в школе. Элизабет сомневалась, был ли когда-либо у нее вообще материнский инстинкт.
— Да, конечно, — согласилась она.
В глазах Рамиэля блеснул бирюзовый огонь. Однако графиня тихо взяла его за руку, ее улыбка оставалась теплой и дружеской.
— Мы подошли, чтобы похитить вас на следующий танец, миссис Петре. Моему сыну ужасно хочется пригласить вас на вальс. Пожалуйста, не говорите нет, а то мне больше никогда не удастся убедить его пойти на бал.
Элизабет украдкой бросила взгляд на бурлящую и кружащуюся вокруг них массу усыпанных драгоценностями шелковых платьев и белых галстуков, в безнадежной попытке увидеть своего мужа или мать, чтобы найти предлог для отказа. Добропорядочная женщина не должна танцевать с человеком с подобной репутацией.
— Мы с мужем не танцуем вальс.
— Ваш муж сейчас в салоне для карточных игр, — прервал ее Рамиэль. — И у меня такое ощущение, что он не обидится, если я займу его место. Тем более что, как вы сказали, он не танцует вальс.
Лорд Сафир говорил не о вальсе. Эдвард и не танцевал с ней, и не спал.
Элизабет почти физически ощущала на себе любопытный взгляд баронессы и непривычно сочувственный взгляд графини. Ей пришлось согласиться:
— Я с удовольствием отдам этот вальс вам.
Не успела она пожалеть о своих словах, как оказалась среди моря разноцветных шелковых платьев и темных вечерних костюмов. Крепкие горячие пальцы ухватили ее локоть как раз там, где кончалась перчатка и начиналась обнаженная кожа.
Элизабет шагнула в сторону, но тут же оказалась плотно прижатой к Рамиэлю под разноголосый визг настраиваемых скрипок. Его тело оказалось столь же крепким и горячим, как и его пальцы. Его жар она чувствовала сквозь шелк рубашки. На этот раз его собственный запах не перебивался запахом женщины.
Элизабет попыталась отступить, но лорд Сафир завладел ее правой рукой, отведя ее в сторону таким образом, что ее грудь заметно выступила над корсетом. Это возбуждало, это становилось опасным. И было совсем не то, о чем они условились ранее.
— Вы же говорили, что не прикоснетесь ко мне.
— В качестве вашего наставника, миссис Петре, но не как ваш партер по танцам.
— Как вы оказались здесь?
— Я узнал, что вы приедете.
— А я бы не пришла, если бы знала, что встречу вас.
Сильная рука обхватила ее талию.
— Но почему же, хотел бы я знать? — Он был слишком близко от нее… Элизабет попыталась отстраниться от его пышущего жаром тела, но немедленно натолкнулась на чью-то спину, отбросившую ее назад.
— Вы вызовете гораздо больше кривотолков, если будете продолжать вот так стоять, не прикасаясь ко мне, миссис Петре.
Стиснув зубы, Элизабет неохотно положила руку на его левое плечо. Ее левая грудь вызывающе поднялась над корсетом. Заиграла музыка, нежно запели скрипки, поддерживаемые звучными аккордами рояля. Волна теплого воздуха обдала Элизабет, и вот уже она стала частью этой разнаряженной по последней моде толпы, среди мягкого шуршания многоцветного шелка и развевающихся фалд фраков кружащихся в вальсе пар. Она сконцентрировала внимание на яркой белизне своих перчаток, блеске черного сатина на лацкане его фрака, пытаясь не слышать, как неуемно бьется собственное сердце и болезненно твердеют соски под тонким шелком.
Она безнадежно попыталась найти безопасную тему для разговора. Элизабет не рассчитывала, что ей придется беседовать с кем-либо, кроме собственного мужа.
— Я не знала, что вы танцуете.
— Вы хотите сказать, вы не знали, что меня принимают в приличном обществе?
Лгать не имело смысла.
— Да.
— Вы еще многого обо мне не знаете, миссис Петре.
— Вы спите с баронессой?
При этих непроизвольно вырвавшихся у нее словах Элизабет сбилась с ритма. Его пальцы сжались на ее талии, китовый ус корсета впился в ребра.
— Похоже, вы в курсе всех нынешних громких сплетен, ведь так? Вы мне не говорили об этом.
