– Позвольте не поверить вам, госпожа Шлюха! – Глаза его сверкали голубыми льдинками. – Как я мог лечь с такой гадюкой, приняв ее за женщину!
Фейт вздрогнула, словно от удара. Как любая красавица, она не привыкла, чтобы ее милости не встретили должной оценки.
– Ишь ты, капризник, а ведь вроде бы наши забавы пришлись тебе по душе.
– Ну, бывает, что надо облегчиться, а тут и ночной горшок под рукой. – Слова были единственным оружием, которое оставалось у беззащитного пленника, и он безжалостно хлестал ими женщину.
Прекрасное лицо Фейт исказилось, пальцы изогнулись, словно когти хищной птицы. Он заплатит ей за эти слова. Она будет последней женщиной в его жизни, которая легла с ним добровольно.
За окном был серый, туманный день, в камине пылал огонь. Она взяла кочергу и раскалила ее в камине докрасна.
– Ах ты, ублюдок! – прошипела она, и он увидел, как она медленно идет к нему от камина и, невозмутимо глядя ему в лицо, заносит кочергу с побелевшим от жара концом.
Он услышал оглушительный крик боли, понял, что это кричит он сам и соскользнул в беспамятство.
Часть первая
ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ МОЛНИИ
Лондон 1662
– И возлюблю тебя плотью своею…
Полные губы Кэма искривились насмешкой. Он вынужден был пробормотать эту идиотскую фразу, но она не имела для него ни малейшего смысла. Возлюбить? Он не мог возлюбить ничего, и менее всего – женскую плоть. Любовью занимаются дураки и поэты. Ту часть его души, которая могла бы возлюбить женщину, женщина же и разрушила. Да и не верил он, что между мужчиной и женщиной может возникнуть любовь. Похоть, вожделение – возникают. Или алчность может привлечь женщину к мужчине. Но любовь – сказка. для детей. Не для настоящих мужчин. А он, Кэмерон Бьюкенен – настоящий мужчина, жестокий и бесстрашный. Он ничего не убоялся, чтобы восстановить на престоле своего законного короля Карла Стюарта. Ни угрозы смерти, ни пыток.
Кэм бросил взгляд на гордую фигуру в темных шелках и бархате. На руку короля опирается женщина. Кэм знал, что эта полная сладострастного очарования красавица – любовница короля Барбара Палмер, графиня Каслмейн.
Ради короля Кэм участвует сегодня в этом фарсе – это награда за преданность. Другая награда – массивный золотой перстень с большим квадратным сапфиром – сияет сейчас на его левой руке; он получил этот подарок утром во время завтрака. Слуга с поклоном вручил ему коробочку, Кэм раскрыл ее, и когда он достал сияющее золотое украшение с ярко-синим камнем и поднес его к лицу, чтобы разобрать идущую по кругу надпись, от дверей раздался глубокий голос.
– Здесь написано: «В знак признательности. Каролинус. Рекс»[2]
– Ваше Величество! – Кэм привстал, чтобы приветствовать короля.
– Да сиди ты, чудак! К чему эти церемонии?
– Как прикажете. Ваше Величество.
Карл обошел комнату.
– Удобно тебе здесь?
– О да!
Комната действительно была превосходная, а Кэм знал, что дворец Уайтхолл сейчас битком набит приближенными короля, многие из которых завидовали отведенным Кэму аппартаментам. А между тем Кэм не был знатным вельможей, а всего лишь младшим сыном небогатого шотландского графа. Только его верная служба обеспечила ему особое расположение Карла Стюарта.
Кэм улыбнулся про себя, со смешанным чувством горечи и удовольствия вспоминая свои юные беспечные годы службы при королевском дворе, когда он не мог предугадать свое будущее; да, жизнь любит шутить с людьми скверные шутки.
– Ты счастлив? – спросил Кэма король, внимательно глядя на него темными глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками. Он сел в кресло напротив и отпил глоток вина из кубка, стоящего на столе.
– Я бесконечно признателен Вашему Величеству за все милости, которыми вы осыпали меня.
– Да я тебя не об этом спрашиваю, – досадливо возразил Карл Стюарт.
Кэм понял, что уклончивость сейчас неуместна перед этим умным и проницательным человеком – не будь король наделен этими качествами, ему бы не сносить ни короны, ни головы в те трудные годы, которые пришлось пережить. Но и откровенничать с Его Величеством Кэм не собирался.
– Я доволен, – почтительно ответил он.
– Клянусь Богом, это редкое состояние духа в моем королевстве сегодня, – засмеялся король. Он встал и подошел к камину. – Иногда мне кажется, что будь я волшебник или даже сам Соломон Мудрый, я не в состоянии был бы удовлетворить все просьбы, которые дождем сыплются на меня. Одни требуют возвращения земель и восстановления титулов, которыми сейчас уже владеют другие. И все хотят денег, денег, денег – за славную службу моей короне. Словно английская казна неистощима. Я делаю, что могу.
Кэм понимал короля. Он видел, что Карла осаждают просьбами о деньгах, поместьях и титулах. Кэм знал, что король стремится вознаградить друзей за принесенные ими жертвы, но не всегда в состоянии сделать для них все, чего они хотят.
Карл отошел от камина и снова сел в кресло.
– Я знаю, что в неоплатном долгу перед тобой, – сказал он Кэму с искренним чувством.
– Ваше Величество знает, что никакого долга по отношению ко мне у вас нет. Я сделал то, что обязан был сделать, вот и все.
– Ты волен недооценивать себя, друг мой, – улыбнулся Карл. – Но не я. Я награждаю тебя женитьбой, – сказал он, по-прежнему улыбаясь, – на Маризе Фицджеральд, При этом я думаю и о ее благе и безопасности. Немногим я доверил бы судьбу такой богатой наследницы.
– Я счастлив служить Вашему Величеству в этом деле, как и в любом другом, – ответил Кэм.
– Вот как? – Карл поднял густую черную бровь.
– Я хочу сказать – в деле особой важности, – сказал Кэм с цинической ухмылкой.
– Ты говоришь откровенно, Кэмерон Бьюкенен?
– А разве есть смысл хитрить с Вами, Ваше Величество? Вы ведь самый проницательный человек в Англии и видите людей насквозь.
– И все – таки я желаю тебе счастья в этом браке. Может быть, ты и не очень-то хочешь жениться. Но иногда человек вынужден уступать требованиям насущной необходимости. Даже самый высокопоставленный… – задумчиво окончил он.
Кэм понимающе кивнул. Он знал, что вскоре предстоит брак короля и португальской принцессы Екатерины.
– Я послал твоей невесте ожерелье с пожеланием видеть его на ней во время венчания, сегодня вечером. – Он встал, глаза его весело блестели. – Пока что я побуду у Барбары.
Голос епископа пробудил Кэма от воспоминаний об утренней беседе с королем. Невеста стояла рядом с ним, прямая и неподвижная, и воспоминания тоже отвлекали ее от торжественной службы. Месяц назад бабушка сказала ей о предстоящем браке. – Наконец – то, дорогая, исполнятся заветные желания моего сына, графа Деррана, твоего отца. – Восьмидесятилетняя старуха улыбалась счастливой улыбкой, которая возвращала ее лицу отсвет былой красоты. – Слово короля и королевская печать никому не позволят оспаривать твои права.
