Голос, повторявший слова епископа, был глубокий и звучный, с едва уловимым шотландским акцентом. «И возлюблю тебя плотью своею…»
Сегодня ночью, после ужина, который дадут в их честь король и леди Каслмейн, она останется наедине с этим человеком. Мужчина и женщина станут плотью единой. Мариза знала, что должно произойти с ней этой ночью – об этом раньше говорила с ней мать, а теперь – кузина Брайенна, с которой она жила после приезда в Лондон.
Кольцо, которое связало их судьбы, легко, почти неощутимо скользнуло на ее палец.
«Теперь вы – муж и жена. Бог благословил ваш союз, и никто его не расторгнет».
Человек, ставший ее мужем, унаследовавший теперь титул ее покойного отца, выступил вперед… Что это? Крик ужаса едва не сорвался с уст Маризы. Этому человеку ода только что отдала свою жизнь, свою судьбу?
Пока он стоял рядом с ней, повторяя слова епископа, тень от полей шляпы скрывала правую половину его лица. Рядом с ангельски красивой левой частью лица высветилось в свете канделябров зловещее уродство – страшные шрамы на правой половине лба и правой щеке до самого горла и черная повязка на глазу. Она опустила взгляд – кисть правой руки была изуродованной, бесформенной, словно шишковатая иссохшая ветвь дерева. Он сделал шаг, и Мариза увидела, что он хромает.
– Э-э, Красавица, – тихо произнес он ей в самое ухо, – разве ты не поцелуешь свое Чудовище?
Его губы легко прижались к губам Маризы. Ее прекрасное лицо не дрогнуло. «Да, – подумал он, – гордая женщина. Под стать хоть бы самому королю!»
Карл, под руку с Барбарой Палмер, подошел к новобрачным и потрепал Кэма по плечу.
– Отлично, мой друг, отлично! Мы гордимся вами. И вами мы довольны, графиня, – обратился он к Маризе. Карл наклонился и поцеловал нежную щеку молодой женщины. Опустив взгляд на ее грудь, он весело заметил: – Как я рад, что на вас – мой подарок. Это честь для меня.
Приподняв кончиками пальцев великолепный сапфир на золотой цепочке, Мариза возразила с улыбкой:
– Ваш дар – честь для меня. Ваше Величество.
– Ну, что ж, идемте ужинать, – заявил король, снова беря под руку Барбару, которая, приподнявшись на цыпочки, шепнула ему на ухо что-то забавное, и Карл от души рассмеялся.
– Похоже, леди Каслмейн по-прежнему царит в королевском сердце. – Мариза обернулась: это говорил человек в темной одежде, в котором она с удивлением узнала Джейми Кавинтона.
Она поняла, что, очевидно, он стоял рядом с Бьюкененом на протяжении всей церемонии, но Мариза была слишком взволнована, чтобы заметить это.
– Да, ничего не изменилось за несколько месяцев, с тех пор как я покинул двор, – заметил Кэмерон, слегка повернув голову к Джейми. – Леди Каслмейн – такое экзотически пряное блюдо, что, попробовав его, мужчина уже не может от него отказаться!
Мариза бросила взгляд на мужа – не испытал ли он сам экзотического вкуса прелестей красавицы Барбары? Вполне возможно. Нравы при дворе после реставрации монархии были вольные, даже распущенные. Мужчины и женщины беззаботно наслаждались жизнью после суровых дней и тяжких испытаний Республиканского правления.
– Могу я поздравить вас обоих? – Джейми Кавинтон склонился к руке Маризы и поцеловал ее. – Желаю счастья!
– Спасибо, сэр! – ответила Мариза. – Не ожидала снова увидеть вас так скоро.
Светлая бровь Кэма удивленно приподнялась:
– Вы уже встречались раньше? Когда?
– На небольшом приеме в честь твоей будущей жены, несколько недель назад. Стоит ли хмуриться, Кэм?
– А почему ты мне об этом не рассказал? – Кэм крепче сжал трость: он стоял слишком долго, боль жгла ногу. – Идемте, миледи, нельзя заставлять ждать короля, – он протянул Маризе левую руку, на которую та оперлась.
Кэм бросил мгновенный взгляд на свою жену, пока лакей наполнял его кубок. Новобрачные сидели в разных концах обеденного стола вишневого дерева: Бьюкенен – рядом с леди Каслмейн, Мариза – рядом с королем. Пятым за столом был Джейми Кавинтон.
Кэмерон увидел, что Мариза улыбается и услышал ее смех, – должно быть, король сказал ей что-то забавное. Смех был звонкий, искренний. Кэмерон не раз слышал, как смеются шуткам короля, – угодливо, притворно. В той женщине притворства не чувствовалось. Каштановые волосы были уложены в красивый узел на шее и пышными локонами, закрывая уши, спадали на обнаженные нежные плечи. Розоватый жемчуг на шее и в ушах оттенял чудесный цвет кожи. Дыхание, поднимая высокую грудь, усиливало мерцающий блеск угнездившегося в уютной ложбинке драгоценного камня – подаренного королем сапфира. «Как идет ей темно – розовое платье! – подумал он. – Видит Бог, красота ее безупречна. И он – ее господин и владелец. Как долго он не имел женщины!» Его пальцы судорожно сжали тонкую ножку бокала.
– Да, очень хороша, – раздался рядом с ним голос Джейми Кавинтона, его соседа за столом. Пальцы Кэма разжались, он вздохнул с облегчением – слова друга отвлекли его от мучительных дум.
– Да, хороша, – согласился он и еще раз взглянул на Маризу, заметив на этот раз, что изысканные кушанья на ее тарелке совершенно нетронуты. Между тем соседка Кэма Барбара Палмер, любовница короля, уплетала за обе щеки. Да, не особенно приятно осознавать, что твоя физиономия может лишить женщину аппетита.
– Ты должен был сразу рассказать мне, когда встретил мою жену, Джейми.
– Откровенно говоря, мне это и в голову не пришло. Совсем небольшой прием, который давала по случаю приезда леди Фицджеральд какая-то из ее теток со стороны матери. Я опоздал и встретился с ней в дверях – она решила выйти в сад подышать свежим воздухом. Этим воспользовался Хартвелл, чтобы за ней приударить, так что я оказался на месте кстати и объяснил ему все, что следует, – с проказливой улыбкой рассказал Джейми. Но Кэм, слушая его, задохнулся от бессильной ярости. Проклятье! Когда-то он искусно владел шпагой и не боялся, что кто-то посмеет оскорбить его. А теперь он – беспомощный калека. С такой красавицей женой, как Мариза Фицджеральд… Этот наглец Хартвелл будет только первым номером в списке воздыхателей, которые и не подумают считаться с таким мужем!
– Хартвелл – осел и зануда! – включилась в разговор Барбара. – Ну, раззадорила его свежесть деревенской девчонки, – сказала она, устремив на Кэмерона насмешливый взгляд синих глаз. – Вряд ли ты получишь удовольствие от этой ночи – такие девственницы – простушки при виде обнаженного мужчины в обморок могут упасть!
Скептические замечания леди Каслмейн вызвали слабую улыбку на губах Кэма. Он симпатизировал Барбаре. Эта женщина не строила из себя жеманницы, любила веселую жизнь и вполне довольствовалась положением наложницы короля. Она родила Карлу сына и носила в своем чреве другого, скрашивала его уединение в изгнании и искренне его любила. Кэмерон, живя с королем в изгнании, видел, что он счастлив с Барбарой, и понял, что очень часто счастье лежит рядом, когда его ищут под облаками.
