Это мог быть только Джон.
Никто так ловко не управлялся с лошадью. От этой мысли она еще больше сощурилась. До чего хорош, мерзавец!
Джон сломя голову несся по дальнему пастбищу. Он низко пригнулся к шее лошади, и его золотистые распущенные волосы развевались на ветру.
Она узнала эту посадку, отражавшую ту сторону натуры Джона, которую посторонние обычно не замечали. Ослепленные его нарочито небрежными манерами и очаровательной внешностью, они не видели железной решимости, прячущейся под маской беззаботного повесы, которую он носил.
Хлоя тем не менее всегда помнила об этом.
Так похоже на Джона — не обращать внимания на свою внешность…
Выражение лица Хлои непроизвольно смягчилось. Все полтора года она ежедневно вспоминала его золотистые волосы. Они были цвета искрящегося на солнце меда. Все в нем напоминало этот соблазнительный нектар: великолепное чувство юмора, дразнящий смех…
«Смеется он, как правило, над тобой!» — предостерег ее внутренний голос.
Хлоя прикусила нижнюю губу. Да, конечно, но он бывал и необыкновенно мил…
«Когда ему это было выгодно», — резонно возразил голос.
Хлоя представила себе движения Джона: неотразимо мягкие, уверенные, быстрые…
«Непредсказуемый и хищный! Как выслеживающий добычу дикий зверь!»
Она отмахнулась от назойливого внутреннего голоса.
Да, Джон нередко напоминал мед: сладкий и нежный, роскошный, тягучий, с каким-то непередаваемым ароматом. Можно было подумать, что на вкус он точно такой же…
Лорд Страсти.
Высший свет находил забавным это прозвище. Когда она впервые встретилась с ним, ему было шестнадцать лет, и уже тогда он не пренебрегал удовольствиями плоти. С годами стало еще хуже.
С самого начала между ними установилась тесная и прочная связь. В горле у нее стоял ком. О, как ей хотелось убить его!
В шесть лет Хлоя не понимала, почему женщины так на него смотрят. Для нее он был просто мальчишкой, который сажал ее к себе на плечи и все время смешил. Он обнимал ее, вытирал ей слезы и успокаивал, шепча на ухо всякие глупости.
Хлоя прижала ладонь к стеклу, как будто этим движением хотела приблизить его к себе.
«Джон…»
Лошадь с всадником отважно перемахнула через каменную ограду и продолжала нестись вперед; из-под копыт животного во все стороны летели комья земли. Лорд Джон торопился к дяде. Через несколько минут он будет здесь. После этих бесконечных месяцев разлуки — ее добровольной ссылки — он вновь предстанет перед ней, живой, из плоти и крови.
Хлоя закрыла повлажневшие глаза. Как трудно было так долго не видеть его! Но разлука составляла очень важную часть ее плана.
Она вспомнила выражение мужественного лица Джона, когда объявила о своем решении отправиться в колонии вместе с подругой Обри, которая собиралась погостить у старшей сестры в Чарлстоне. На мгновение он застыл, ошеломленный.
— Куда ты собираешься?
Затем он попытался отговорить ее, но быстро сдался, поняв, что не сможет переубедить девушку.
— А может, я не пущу тебя, — проворчал он.
— Разве ты имеешь право диктовать, как мне поступать? — рассмеялась Хлоя, и его красивое лицо вспыхнуло.
Сколько она себя помнила, Джон считал себя чем-то вроде ее лучшего друга и одновременно опытного наставника. Осознание того, что его мнение не является решающим, обескуражило его. Правда, ненадолго.
Естественно, отправляясь в плавание, она не упустила возможности подбросить дров в костер, прошептав ему на ухо, что собирается испытать в колониях все приключения, какие только возможно, и оставив его в недоумении, что бы это могло означать. Когда судно с Хлоей на борту покидало гавань, лицо его было белым как мел. Это принесло ей огромное удовлетворение.
Всадник перемахнул еще через одну ограду.
Интересно, означает ли эта спешка нечто большее, чем обычную дружбу? Неужели до него дошло, что теперь, когда она превратилась во взрослую девятнадцатилетнюю женщину, отношения между ними должны измениться?
Джон должен понять, как сильно она… что она всегда…
Хлоя сглотнула, пытаясь сдержать безрассудную и порывистую французскую половину своей натуры, которая вечно приносила ей неприятности. Всю свою жизнь она любила и хотела добиться Джона, но терпеливо ждала до сегодняшнего дня.
Разве это не заслуживает награды? Вне всякого сомнения!
Скоро его чудесный низкий голос будет шептать ее имя — точно так, как ей представлялось в девичьих снах…
Парадная дверь с треском распахнулась, а затем захлопнулась с такой силой, что затряслись перекрытия. По дому разнесся низкий мужской голос:
— Хло-я-а-а!
Девушка поморщилась. Не очень-то похоже на шепот. Очевидно, та небольшая шутка, что она разыграла с ним перед отплытием, сильно на него подействовала. Она расправила плечи. Ладно, если такая малость расстроила этого повесу, что будет, когда он увидит, какой еще сюрприз она ему приготовила!
Джону грозила опасность.
Серьезная опасность, хотя он еще ничего не подозревал. Конец его необузданным оргиям! Хлоя — маленькая непреклонная Хлоя — намеревалась единолично завладеть им. Теперь и навсегда.
Но сначала она уничтожит его.
Лорд Страсти! Рассказы о его похождениях доходили до нее даже в колониях. Письма от бабушки были полны туманных намеков о его бесчисленных любовницах. Merde! Это сводило ее с ума!
К несчастью, она слишком соскучилась по этому повесе, чтобы приступить к наказанию до завтрака.
Хлоя вздохнула.
Придется немного подождать.
Остановившись у лестницы, Джон громко позвал ее.
Он смертельно устал, поскольку всего лишь раз останавливался на постоялом дворе, чтобы освежиться в прохладной ванне и накормить взмыленную лошадь. Почему-то он испытывал непреодолимое желание как можно быстрее приехать сюда. Просто чтобы убедиться, что с его маленькой сумасбродкой все в порядке.
Он все еще не простил ей то, что непредсказуемая рыжеволосая подруга вынудила его целых восемнадцать месяцев теряться в догадках по поводу своего внезапного бегства в Чарлстон. И главное, он не в силах был избавить ее от возможных опасностей.
Его чувственные губы непроизвольно растянулись в улыбке. А затем он вспомнил слова, сказанные ею при расставании.
— Хлоя! — еще раз позвал он.
Где же прячется этот чертенок?
Наверху над перилами лестницы мелькнула копна рыжих волос.
— Джон? — послышался хорошо знакомый мелодичный голос. Никто не произносил его имя так, как Хлоя. Несмотря на проведенные в Англии годы, она по-прежнему немного смягчала звук «дж» на французский манер. Сердце замерло у него в груди. Только теперь он понял, как сильно скучал по ней.
