Паланкин, везущий Мод обратно в ее лагерь, приблизился к мосту, и тут она услышала позади топот ног. Кто-то бежал по склону холма. Обернувшись, Мод увидела Стефана; голубой плащ развевался по ветру за его за спиной. В одной руке кузен держал императорскую корону.
Он подбежал к паланкину, и лошади встали.
— Кузина, вот ваша корона, — запыхавшись, произнес он. — Вы покинули нас так поспешно, что я не успел возвратить ее вам. — И Стефан вручил ей золотой венец.
— Спасибо, — ответила Мод.
Но когда кузен повернулся, чтобы пойти обратно, Мод огорчилась.
— Вы хотели сказать что-то еще? — Она понимала, что вопрос звучит невежливо, но в тот момент ей это было безразлично.
— Позвольте пройтись вместе с вами до вашего шатра, — вкрадчиво произнес Стефан.
— Пройтись?
— О, всего лишь немного прогуляться, день такой погожий.
«Что ж, для разнообразия пройтись будет приятно», — решила Мод. Ей уже надоело, что ее повсюду возят в паланкине, и она успела соскучиться по ежедневным прогулкам верхом, которые совершала, когда жила в Германии. И все же она колебалась, не зная, почему.
— Значит, договорились, — сказал Стефан, не дожидаясь ответа, и не успела Мод возразить, как он уже взял ее под руку, и в следующее мгновение ноги ее стояли на земле.
Стефан отослал паланкин, и они с Мод остались на мосту вдвоем.
— Вы, вероятно, привыкли навязывать другим свои желания? — спросила Мод, не решившая еще, обижена она или позабавлена.
— Ни в коем случае, — обезоруживающе произнес он. — Я предпочитаю действовать убеждением, так легче добиться желаемого.
— В самом деле? — Мод изо всех сил старалась сохранить серьезность. — А вы высокого мнения о себе.
— Я убежден, что это мнение оправдано. — Улыбка Стефана была очень заразительна.
Ему было просто невозможно противиться, и Мод расхохоталась. Они пошли по мосту. На полпути Стефан взял ее под руку и подвел к каменным перилам. Улыбка исчезла с его лица, и он взглянул кузине прямо в глаза.
— Не огорчайтесь из-за того, что произошло между вами и вашим отцом, — сказал он. — Король не хотел причинить вам зла.
Меньше всего на свете Мод ожидала таких слов. Она почувствовала, что гордость ее уязвлена. То, что Стефан заметил ее обиду, и то, что она выставила напоказ свои чувства, было еще хуже того, что кузен стал свидетелем ее унижения. Она осторожно положила корону на перила и заставила себя засмеяться.
— Почему вы решили, что я огорчилась?
— Со мной вам нет нужды притворяться, кузина, — ответил Стефан. — В свое время каждый из нас ощутил на себе властность короля и остроту его языка.
Мод колебалась, все еще не решаясь обнаружить свою уязвимость. Но голос Стефана звучал совершенно искренне, и она почувствовала, что наконец может излить перед собеседником свое разочарование и горечь.
— Оскорбить меня перед всем двором… — начала она и тут же умолкла, глотая неумолимо набегающие слезы.
— В его намерения не входило оскорблять вас, — возразил Стефан.
Руки Мод сжались в кулаки.
— Зачем же он так со мной обращался? Он даже решил, будто я недостойна того, чтобы принять меня в Руане.
Стефан с искренним изумлением взглянул на нее.
— Но ведь это легко объяснить! Сент-Клер — очень важное место для короля и для всей Нормандии. — Стефан указал принцессе вниз, на воду, бегущую под мостом. — На берегах реки Эпт некогда разворачивались величайшие исторические события. Более двухсот лет назад на этой земле король Франции сделал викинга Ролло первым герцогом Нормандским. Я уверен, что ваш отец хотел оказать вам честь, встретив вас именно здесь!
— Я этого не знала, — медленно произнесла Мод, покачав головой. — Но ваши слова лишены всякого смысла. Какая связь может существовать между мной и первым герцогом Нормандским? Почему он решил, что оказывает мне честь, заставляя снять корону?
— Мне думается, что, кроме всего прочего, он хотел еще и преподать вам урок. Король не терпит неповиновения. — Глаза Стефана забегали. — А то, что вы надели корону, было проявлением непокорности, не так ли?
— А если даже и так? Почему вы защищаете этого деспота?
Стефан отступил от нее на шаг и шутливо прикрыл лицо руками, изображая ужас.
— Господь свидетель, я вовсе не защищаю его! Но за годы, проведенные рядом с моим дядей, я понял, что…
— Нет, вы защищаете его, — перебила Мод. — О Дева Мария, когда его придворные подошли приветствовать меня, никто даже не глядел мне в глаза. Недовольство короля, по-видимому, заразная штука.
Стефан молчал.
— Как мне вас переубедить? — наконец заговорил он. — Что бы ни делал король… а я вовсе не отрицаю, что он может быть жестоким… Так вот, что бы ни делал король, он всегда и во всем действует на благо государства.
Мод в отчаянии отвернулась, махнув рукой. Подойдя к перилам, она наклонилась и стала смотреть на мутную воду. Трудно было поверить, что эта неказистая деревенька когда-то была сценой великих событий.
— Ах, вам-то что за дело, — проговорила она, стоя спиной к кузену. — Король так вас любит, вас любят и ценят все вокруг, разве я могу рассчитывать на ваше понимание? Откуда вам знать, как себя чувствуешь, когда на смену власти и могуществу приходит полное одиночество, когда начинаешь целиком зависеть от милости практически чужого человека?
Сильные руки схватили ее за плечи и повернули к себе. На лице Стефана появилось странное выражение, глаза сверкнули стальным блеском, и Мод вздрогнула от удивления.
— Это я-то не понимаю? Клянусь Христом, мои дела, если вам угодно знать, не всегда шли так хорошо, как сейчас. Моя мать, так же как и ваш отец, — сильная женщина с железной волей. Ни разу в жизни она не сказала мне доброго слова, а в конце концов выслала меня из Блуа, проводив отнюдь не благословением, а предостережением: чтобы я не возвращался, если не стану достойным человеком. Мой отец, трус и предатель, умер, когда я был еще совсем маленьким, и больше двадцати лет я прожил с этим позором. Когда я приехал в Англию, не было человека более одинокого и несчастного, чем я. Мне пришлось как следует потрудиться, чтобы завоевать себе место под солнцем.
Ярость Мод постепенно таяла, сменяясь сочувствием и интересом. Стефан действительно понимал ее, и это было чудесно.
— Я и не думала, что ваша мать так похожа на моего отца.
— Но разве они оба не дети великого Вильгельма? — отозвался Стефан, и в его голосе Мод почудилась нотка горечи. В конце концов, яблоко от яблони недалеко падает, так ведь?
Мод украдкой взглянула в лицо Стефана, внезапно превратившееся в застывшую маску. Она еще немного помолчала, а потом произнесла:
