– Понимаю... Ну а вы, миссис Киллингтон, не могли бы назвать хотя бы несколько человек, относящихся к числу его врагов?
– Могла бы, но, мне кажется, вам лучше спросить о врагах у его друга Милоша Алански, поскольку он был его правой рукой. Думаю, Милош лучше всех знает как о личной жизни Джулса, так и о его бизнесе.
– Я непременно побеседую с мистером Алански, – пообещал капитан, поднимаясь с софы.
– Нет, погодите, допейте виски.
– Должно быть, у вас есть какие-то планы на вечер? – поинтересовался Джордж Лаурентис.
– Только поздний ужин с моей падчерицей и секретарем.
– Да, ваша падчерица... Вы уже сказали губернатору Киллингтону о смерти мистера Марстона? – задал еще один вопрос капитан.
У Джильберты был несчастный вид, когда она, вздохнув, ответила:
– Еще нет. Я все откладываю эту тяжелую задачу. Не хочу портить мужу настроение в этот знаменательный день. Я сообщу ему об этом попозже, сегодня вечером... Видите ли, как я уже говорила вам раньше, мой муж и Джулс были очень близкими друзьями.
– Да, да, я помню.
Наступила неловкая пауза. Глядя в свой бокал, Лаурентис легонько взбалтывал янтарную жидкость с таявшим на глазах кубиком льда.
– Капитан Лаурентис, – Джильберта первой нарушила молчание, – простите меня за то, что я скажу. По-моему, вы не производите впечатление человека, который работу в полиции хотел бы сделать своей карьерой.
Он широко улыбнулся.
– Почему вы так считаете?
– О, я не знаю... Почему-то я представляю, что вы сидите в твидовой куртке с кожаными заплатами на локтях за письменным столом в каком-нибудь колледже Лиги плюща, – сказала она.
– А вы неплохой детектив, миссис Киллингтон. На самом деле я был очень близок одно время к тому, чтобы выбрать эту дорогу. Я ведь специализировался по уголовному праву в Гарварде. Кроме того, еще на младших курсах я был стипендиатом Родса. Именно в Англии меня заинтересовала психология совершения преступлений, поэтому я поменял свою профилирующую дисциплину. Когда я вернулся в Штаты, мне предложили должность на факультете в Гарварде, но я отказался... Видите ли, я твердо осознал, что проникнуть в психологию преступников можно, только общаясь с ними. Вот почему я пошел работать в полицию.
Джильберта смотрела на него, широко открыв глаза.
– Я изумлена и просто поражена.
– Не удивляйтесь, – заметил Лаурентис, – с каждым годом все больше и больше выпускников академии приходят к такому же выводу и поступают на работу в наш департамент. – Неохотно поднявшись с софы, он сказал: – Теперь мне действительно нужно идти. Я должен отметиться в полицейском участке.
– Джильберта проводила его до двери.
– Жаль, что я ничем не смогла вам помочь.
– Нет, вы помогли. Спасибо, что приняли меня. – Он не успел сделать и трех шагов по коридору, как Джильберта позвала его:
– Капитан...
Он обернулся. Джильберта стояла, прислонившись к дверному косяку.
– Право же, вряд ли вы проделали такой путь, чтобы только задать мне этот вопрос, – заметила она.
– Я просто хотел еще раз вас увидеть. Она кокетливо улыбнулась:
– Да неужели?
– Вы очень красивая женщина, миссис Киллингтон. Не поймите меня превратно, я вовсе не пытаюсь произвести на вас впечатление. Просто я воспринимаю вас как произведение искусства. Вы приносите большую радость тем, кто даже просто смотрит на вас.
– Мне очень приятно это слышать, хотя я немного разочарована, что не вызываю у вас более сильных ощущений, – сказала Джильберта.
– О нет, как раз вызываете, – быстро проговорил Лаурентис. – Но к несчастью, вы замужняя женщина.
– Да, это так, – ответила она. – Ну а вы?
– Разведен. Сесил с отвращением относилась к тому, что была замужем за «блюстителем закона», как она меня называла.
– Жалко. Вероятно, она была не особенно умна, если позволила такому мужчине, как вы, уйти.
– Спасибо за поддержку, – сказал Лаурентис.
– Подождите минутку, капитан. Я сейчас вернусь, – быстро произнесла Джильберта. Оставив дверь приоткрытой, она вернулась в спальню и достала из стола визитную карточку. – В следующий четверг я приеду на несколько дней в Нью-Йорк. Это номер телефона моего офиса. Почему бы вам не позвонить мне, скажем, днем в следующую пятницу? Мы сможем вместе пообедать. Я буду сгорать от нетерпения узнать, какого прогресса вы добьетесь в деле Марстона. Ни губернатор, ни я не сможем успокоиться до тех пор, пока убийца не будет схвачен и наказан.
– Понимаю. Будьте уверены, я позвоню вам в следующую пятницу, миссис Киллингтон.
Она улыбнулась:
– Зовите меня просто Джилли, именно так меня называют друзья.
– Мне бы хотелось войти в их число... Джилли... – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Ну, в таком случае, Auf Wiedersehen! – попрощался по-немецки капитан.
– До новой встречи, – перевела Джильберта. – Да, это гораздо приятнее, чем прощай. Auf Wiedersehen, Джордж.
Джильберта закрыла дверь и прислонилась к ней, слушая, как громко и быстро бьется сердце. Она почувствовала это еще раньше, днем – между ней и Джорджем Лаурентисом определенно возникло мощное взаимное притяжение.
Джильберта вошла в спальню и позвонила Аните.
– Я только что проснулась, – сонным голосом произнесла Анита. – Дженет принимает душ.
– Не торопитесь, когда вы обе будете готовы, спускайтесь. Я забронирую столик в ресторане. В каком ресторане вы хотели бы поужинать? – спросила Джильберта.
– Как насчет «Сарди»? Я бы не отказалась от чего-нибудь, что могло бы поднять настроение.
– Ну и прекрасно. До встречи!
У Джильберты и мысли не возникло рассказать Аните о визите полицейского.
Если бы ей пришлось объяснять цель его визита, Анита могла бы сделать неправильные выводы. «Брось, самые правильные выводы», – поправила себя Джильберта.
Она просматривала гардероб, выбирая одежду на вечер, когда позвонил телефон. Это был ее муж, обезумевший от горя Хармон.
– Джилли... Я разыскиваю тебя с субботнего утра. Я только что услышал в «Новостях» по радио о Джулсе. Ты, конечно, знаешь? – взволнованно прозвучали его слова.
– Да, я узнала об этом сегодня днем. Очень жаль, что ты вчера не мог застать меня. Я страшно волновалась по поводу своего выступления и в последний момент решила уехать готовиться к нему в наш загородный дом, где меня никто бы не потревожил. Я надеялась, что ты не узнаешь о смерти Джулса, пока не закончится этот знаменательный для тебя день.
– И все-таки ты должна была дать мне знать, – упрекнул ее Хармон.
– Какой смысл? Он умер, и никто не в силах вернуть его, – ответила Джильберта.
– В полиции имеют какое-либо представление о том, что произошло в действительности? – спросил Хармон.
