– В полиции имеют какое-либо представление о том, что произошло в действительности? – спросил Хармон.
– Ты тоже, как и мы с Анитой, не веришь их версии насчет самоубийства?
– Конечно, нет. Джулс никогда бы не наложил на себя руки.
– Именно так мы и сказали полицейским, и, по-моему, нам удалось их в этом убедить.
– Так, значит, полиция уже допрашивала вас?
– Да, нас обеих. А следующим будет Милош. Он должен прилететь сегодня вечером или завтра. Бедный Милош! Для него, вероятно, это страшное потрясение. Мне очень хочется увидеться с ним. Если кто и мог бы пролить свет на весь этот ужас, так это он.
Но то, что ей очень хочется повидать Милоша до его встречи с полицией, Джильберта мужу сказать не могла.
– Почему бы тебе не остаться тогда еще на день? – спросил Хармон.
– Думаю, Дженет не понравится эта идея. Нью-Йорк надоел ей.
– Пусть тогда возвращается одна... Послушай, Джилли. Я видел тебя в шестичасовых новостях. Ты выглядела просто потрясающе! – В голосе Хармона зазвучала лукавая нотка. – Из тебя выйдет великая первая леди.
– Не могу устоять, когда ты льстишь мне... Я остаюсь! Но, милый, мне еще надо отвести на ужин Аниту и Дженет... Как только я завтра поговорю с Милошем, сразу позвоню тебе.
– Вот и умница! Желаю хорошо поужинать. И крепко поцелуй Дженет за меня.
– Обязательно. До свидания, губернатор!
Хармон рассмеялся:
– Спокойной ночи! Я люблю тебя, дорогая!
– Я тоже.
Ужин «У Сарди» оказался далеко не праздничным: говорили только о смерти Джулса Марстона, да и то не очень оживленно, а когда Джильберта предложила поменять тему, разговор и вовсе прекратился. Без всякого аппетита они съели принесенную им еду и, не заказав ни десерта, ни кофе, покинули ресторан.
– Я спала два часа, но меня до сих пор клонит в сон, – тихо сказала Дженет.
Анита кивнула головой:
– Нам всем не мешало бы хорошо выспаться.
Вернувшись в отель, они сразу же разошлись по своим комнатам. Подойдя к своему номеру, Джильберта нашла под дверью записку с просьбой позвонить Милошу Алански в отель «Плаза». Налив бренди, Джильберта набрала его номер. Голос Милоша прозвучал довольно напряженно:
– Это ты, Джилли?
– Да, Милош. У тебя все в порядке?
– Более или менее, если принимать во внимание то, что случилось, – ответил он. Затем, помолчав немного, вдруг быстро заговорил: – Джилли, черт, что я говорю... Мне ужасно плохо. Я хочу выпить... Ты можешь составить мне компанию?.. Нам необходимо поговорить перед тем, как меня будет допрашивать полиция...
– Да, – согласилась Джильберта. – Да, конечно, мы можем побеседовать. Встретимся через десять минут внизу, в баре. Тебя устраивает?
– Я буду там, – ответил Милош и повесил трубку. Взяв себя в руки, Джильберта вышла из номера и спустилась в холл. В баре было не очень многолюдно, и она без труда нашла свободный столик в углу. Заказав бренди и закурив сигарету, Джильберта приготовилась ждать вечно опаздывающего Милоша. Но как ни странно, в этот раз он не заставил себя долго ждать. Остановившись в дверях и щурясь сквозь толстые линзы очков в тяжелой черной оправе, Милош оглядывал зал. Джильберта улыбнулась и помахала ему рукой.
– Я понимаю, как тебе, должно быть, тяжело, Джилли, – проговорил он, чмокая ее в щеку.
– Тебе тоже, – ответила она.
– Это просто ужасно, – грустно произнес Милош и, вздохнув, попросил: – Расскажи мне подробно все с самого начала, с того момента, как вы с Джулсом встретились в пентхаусе.
– Хорошо. Итак, я приехала туда около полудня в субботу. Джулс уже был там... Те день и ночь не были богаты событиями... Мы ни разу не выходили из квартиры... – начала свой рассказ Джильберта.
В мельчайших подробностях она поведала о том, что произошло. Милош наморщил лоб:
– Ты говоришь, после телефонного разговора он выглядел встревоженным?
– Да, – ответила Джильберта. – Он встревожен... Даже когда мы потом занимались любовью, он был чем-то озабоченным, каким-то отсутствующим.
Ее искренность не произвела впечатления на Милоша.
– Ты уверена, что он говорил по телефону не с твоим братом?
– Абсолютно. Я еще пошутила насчет того, что буду подслушивать, и Джулс взглянул на меня... не знаю, как-то мрачно, что ли. И даже сказал: «Я не хочу, чтобы ты подслушивала». Если бы он звонил Терри насчет этой земли в Айдахо, то не стал бы беспокоиться о том, что я могу подслушать этот разговор. Кстати, у меня и не было такого намерения.
Милош достал сигару из нагрудного кармана и, сунув ее в рот, начал перекатывать между губами, чтобы смочить конец.
– Пойми, Джилли, кто бы ни убил Джулса, а я уверен, что это было убийство, он находился с тобой все время, пока ты не ушла оттуда.
Джильберта содрогнулась:
– Я не перестаю удивляться, почему он не убил меня тоже.
– Насколько я понимаю, это противоречило бы его плану.
– Какому плану?
– Создать впечатление, что Джулс покончил с собой. И похоже, он достиг своей цели. Сомневаюсь, что в полиции смогут установить, была его голова разбита до или после падения.
– Полиция не сможет. Но если я расскажу им, как...
В черных глазах Милоша, которые казались огромными за толстыми стеклами очков, промелькнула тревога.
– Джилли, никогда, слышишь, никогда так не говори! Никогда не делай опрометчивых поступков! Рассказав правду, ты только погубишь карьеру своего мужа.
Джильберта вздохнула:
– Ты прав... Это было бы несправедливо по отношению к Хармону.
– Джулс не хотел бы увидеть твое имя на первой полосе в Связи с этим. Ты бы слишком напоминала ему великомученицу. А он ненавидел мучеников.
– Я знаю. – Джильберта слегка улыбнулась.
– Джулс всегда говорил: «Мученики – это покойники. Единственное, что можно сделать для покойников, это похоронить их». Джилли, я не могу передать, как восхищаюсь тем, с каким хладнокровием ты действовала после смерти Джулса. Уничтожить все доказательства своего присутствия в квартире – это гениально, для этого необходимо настоящее мужество... Ты уверена, что все предусмотрела? – спросил Милош.
– Если бы полиция нашла что-нибудь, свидетельствующее о моей связи с Джулсом, меня бы уже арестовали.
– Вероятно, да. Единственное, что меня беспокоит, – это грузовик. Было рискованно таким образом избавляться от него.
Джильберта покачала головой.
– Ничуть, – заявила она. – «Додж» угнали через пять минут после того, как я оставила его.
– Надеюсь, ты права.
– Что ты собираешься сказать завтра капитану Лаурентису? – спросила Джильберта.
– То, что Джулс велел мне говорить в случае необходимости: что я арендую эту квартиру и разрешал Джулсу ею пользоваться, когда приезжал в Нью-Йорк, а это случалось довольно часто. Если бы ты не унесла свои вещи, я бы заявил, что они принадлежат моей знакомой. А поскольку она – супруга одного из судей Верховного суда штата, ее имя нельзя разглашать.
