Лукас готов был держать пари, что еще ни один мужчина не обнимал ее так.
– Что вы делаете? – спросила она чуть дыша.
– Вот что, – придержав ее за подбородок и наклонившись, он поцеловал ее в губы.
Он испытывал жгучую потребность обладать ею в самом грубом, примитивном смысле этого слова, наряду с совершенно неуместным желанием уберечь ее от самого себя. От этих противоречивых чувств у него пошла голова кругом.
Лукас нащупал шпильки в ее волосах и вынул их одну за другой, тяжелая масса волос упала ей на спину. Ее пальцы ухватились за его рубашку, и тогда он поцеловал ее еще раз, крепче прижав к себе и ощущая под тканью платья ее тугие соски.
Именно эта картина преследовала его в снах со дня их первой встречи, именно, этого так жаждало его тело. Все его существо было охвачено желанием, и у него уже имелся достаточный опыт по части женщин, чтобы понять, что она тоже желала его.
Когда он отступил, Элис тихо ахнула, и Лукас коротко усмехнулся, чтобы скрыть глубокое волнение, вызванное ее реакцией. Сколько он себя помнил, он неизменно пользовался успехом у женщин. Однако с ней почему-то все оказалось по-другому. Это не имело отношения ни к его громкому имени, ни к деньгам, ни к буйному нраву, который, как полагали некоторые из женщин, они могли укротить. Элис Кендалл не хотела иметь с ним ничего общего, однако ее все равно против воли влекло к нему.
Он медленно притянул ее к себе так, что ее ноги оказались между его бедер, и снова жадно припал к губам. Ее рот чуть приоткрылся, и тогда он коснулся ее языка. У нее вырвался изумленный возглас, но когда он успокаивающе провел ладонью по ее спине, она слабо простонала и обхватила руками его плечи.
– В вас столько страсти, – прошептал он, целуя ее в уголки губ.
Откровенно говоря, в этот миг она и не собиралась противиться соблазну. У нее промелькнула нелепая мысль, что ей в действительности хотелось, чтобы он ослабил галстук и расстегнул пуговицы рубашки. Ощущение было захватывающим – словно ты стоишь на краю обрыва, готовая вот-вот прыгнуть вниз. А позволить этому человеку дотрагиваться до себя было все равно, что прыгать вниз с обрыва – глупостью, граничившей с самоубийством. Однако его поцелуй стал для нее райским блаженством.
Она почувствовала сквозь ткань одежды его тело – грудь, бедра, его мужскую силу. Редкая, безупречная красота. У нее голова пошла кругом. Боже правый, и что только на нее нашло? Собрав последние остатки воли, Элис высвободилась из его объятий.
– Мистер Хоторн, прошу вас! – с трудом выдавила она из себя. Колени у нее подкашивались, когда она направилась обратно к своему креслу, забыв о кофе. Она уложила в пучок растрепавшиеся волосы, закрепив их неловкими движениями пальцев. – Нас с вами связывают чисто профессиональные отношения, и давайте не будем об этом забывать.
Он обернулся, оказавшись с ней лицом к лицу. Выражение его глаз было одновременно собственническим и сладострастным.
– Вам понравилось, не так ли?
– Я бы попросила вас вспомнить, для чего мы здесь. Ее ответ ничуть его не обескуражил. Более того, он выглядел чрезвычайно довольным собой.
– Вы, кажется, говорили мне, что единственный способ избежать суда – это доказать свое алиби, – произнес он наконец.
От волнения она едва расслышала его слова.
– Да.
– Тогда вам стоит связаться вот с этим лицом.
Лукас протянул ей листок бумаги. Едва она взяла у него листок, их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала нечто вроде удара молнией.
– Что-нибудь не так? – осведомился он, явно подтрунивая над ней.
Элис перевела дух.
– Нет, ничего, – заявила она решительно, усилием воли разогнав туман в голове и сосредоточившись на записке.
Почерк был мелкий, но четкий. Без сомнения, его почерк. Как раз в духе этого человека.
– Кто это? – спросила она, прищурившись.
– Мое алиби.
– У вас вдруг появилось алиби?
Лукас пожал своими широкими плечами.
– Я не хотел впутывать в свое дело кого-нибудь еще. Увы, судя по всему, это невозможно.
На сей раз Элис внимательнее присмотрелась к имени на бумаге. Не Майкл Джеймс, как ей показалось при первом беглом прочтении, но Микаэла Джеймс. Женщина. А ведь Лукас уже говорил ей о том, что ту ночь провел в клубе. У себя в комнате. В постели.
Каким бы глупым и неуместным это ни казалось со стороны, она вдруг почувствовала себя преданной. Целовал ли он эту женщину так же, как только что целовал ее?
– Вы были с ней вдвоем в вашей спальне?
Он коротко кивнул, взгляд его явно должен был выражать раскаяние.
– Вы что, примеряли на себя эту благочестивую мину перед зеркалом? – язвительным тоном осведомилась Элис.
Ответа не последовало, да она его и не ждала. Она сложила записку и отвернулась. Ей до сих пор не верилось в то, что она позволила Лукасу себя поцеловать. И уж тем более не верилось в то, что она – о небо! – поцеловала его в ответ. Она не могла разобраться в собственных чувствах, и ей пришлось напомнить себе со всей твердостью, что ее нисколько не касается, с кем Лукас провел ту роковую ночь. Единственное, что имело для нее значение, – это то, каким образом она могла бы использовать данное обстоятельство для защиты.
Однако сейчас ее беспокоило и нечто другое. Мысль о том, чтобы провести ночь наедине с мужчиной в стенах его спальни. Суждено ли ей когда-нибудь в жизни испытать нечто подобное? Даже смутное представление о таких вещах, которое она уже получила, вызывало у нее слабость в коленях.
Тут Элис снова вспомнила о Кларке и с трудом подавила приступ вины. Правда состояла в том, что этот человек подходил ей как нельзя лучше. Он был умен, забавен и великодушен без особых к тому усилий. Но вот находил ли он ее когда-нибудь чертовски привлекательной?
Элис постаралась поскорее отбросить от себя эту мысль. Ни один порядочный мужчина не станет отзываться в подобных выражениях о женщине, на которой он собирается жениться. Был ли Кларк вообще склонен к романтике? Он никогда не дарил ей цветы, никогда не держал ее за руку и, уж конечно, ни разу не пытался ее поцеловать.
– Если вам понадобится что-нибудь еще, дайте мне знать, – обратился к ней Лукас. – Мне пора возвращаться в «Найтингейл-Гейт».
Элис резко обернулась.
– Ах да, хорошо. Я непременно свяжусь с мисс Джеймс.
– Как вам будет угодно.
Он открыл дверь, но прежде, чем она захлопнулась за ним, Элис вдруг спросила у него:
– Скажите, вы когда-нибудь покупали вашей мисс Джеймс розы?
Лукас остановился и посмотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.
– Розы?
– Да.
– Во-первых, она не моя мисс Джеймс. Во-вторых, я не люблю дарить женщинам цветы. Я предпочитаю в таких случаях драгоценности.
