Миссис Пэйшенс была из тех дам, кто скрывает скаредность за внешней элегантностью. Эмили не помнила, чтобы у тетушки когда-нибудь подавали много блюд, а потому не рассчитывала, что обед ей понравится, и была права. За обедом тетя расспрашивала Эмили о том, как ей живется в пансионе. Ее племянница не сомневалась, что все нужные сведения тетя Фанни уже давно почерпнула из переписки с миссис Аллингем, но послушно отвечала на порой бестактные вопросы тетки.
Разумеется, речь зашла и о предстоящей благотворительной ярмарке.
– Моя дорогая подруга, миссис Аллингем, обещала позволить тебе поехать на ярмарку, – сообщила миссис Пэйшенс с таким видом, будто преподнесла племяннице великолепный подарок. – Этой чести удостаиваются далеко не все учителя, тебе следует ценить великодушие миссис Аллингем.
Эмили несколько вымученно признала, что высоко ценит доброе отношение директрисы, и тетка продолжала:
– В отличие от учениц, тебе будет позволено танцевать. Но это вовсе не значит, что ты должна забыть о своих обязанностях присматривать за девочками и предаваться безудержному веселью.
Эмили никогда не была склонна танцевать до изнеможения, а потому лишь пожала плечами – жест, совсем не удовлетворивший ее тетушку.
– Надеть лучше скромное платье, никто, и прежде всего ты сама, не должен забывать, что ты – учительница в этом прекрасном, уважаемом заведении и легкомысленное поведение кого-то из преподавателей может навеки опозорить всю школу.
– Но на балу есть вероятность познакомиться с джентльменом, который впоследствии может стать моим женихом, – не удержалась Эмили.
Миссис Пэйшенс затрясла пухлыми подбородками.
– Разумеется, для бесприданницы возможность побывать на балу – хороший шанс завязать нужные знакомства, но тебе следует вести себя очень осмотрительно. Если кто-то из присутствующих там джентльменов проявит к тебе интерес, наведи о нем справки у миссис Аллингем. Если она скажет тебе, что с этим мужчиной не подобает водить знакомство, постарайся дать ему понять, что его общество тебе неприятно. Если же этот человек окажется достойным твоего внимания, будь с ним любезна, но не дай повод думать, что ты склонна к кокетству. Сдержанность и благонравие – лучшее украшение для девушки без средств!
Все это Эмили слышала от матери и от своей гувернантки, когда ей было пятнадцать лет, и теперь она жалела, что своей шаловливой выходкой сподвигла тетку на такую длинную избитую сентенцию.
Наконец миссис Пэйшенс успокоилась и перешла к рассказу о тех гостях ярмарки, кого она знала лично или о ком слышала.
– Еще там будут Мэйленды. Ты помнишь Мэйлендов? Твой отец в молодости был дружен с мистером Мэйлендом, однако потом они поселились слишком далеко друг от друга, чтобы наносить визиты. Но раз или два ты их видела, они были на венчании твоей кузины Эстер и на большой охоте у сэра Чарльза Баркли.
Эмили задумалась. Фамилия «Мэйленд» была ей знакома, но среди множества людей, которых она встречала на балах и празднествах, она запомнила лишь тех, кто чем-либо вызвал ее интерес. Мэйлендов среди них явно не было, и Эмили спросила тетку, почему она заговорила об этой семье.
– Миссис Мэйленд некоторое время назад выдала замуж дочь, Джулию. У ее супруга, мистера Кронбери, дом в Брайтоне, и все Мэйленды приехали погостить к Кронбери. Они пробудут в Брайтоне до самого Рождества. Я подозреваю, что причиной их желания оказаться подальше от Лондона послужила некая скандальная история, в которой замешан их сын, Роджер.
– Он совершил какой-то проступок? – Эмили знала о привычке тетушки осуждать всех и каждого, а потому вовсе не стремилась принимать на веру ее слова о громком скандале.
– Кажется, он собирался сделать предложение одной юной леди, но узнал, что эта девушка прогнала горничную… – тетушка Фанни замялась.
– Как странно! Наверное, у этой леди была причина расстаться со своей служанкой, – Эмили нетерпеливо постучала пальцами по краю стола – раз уж тетушка начала говорить, отчего бы ей не продолжить.
– Молодой девушке не подобает знать такие вещи, – тетушка попыталась поджать губы, но подбородки ей явно мешали. – Одним словом, горничная вступила в непозволительные отношения с кузеном своей хозяйки.
– И ее прогнали прочь… Понимаю, – медленно произнесла Эмили.
Как бы от юных леди вроде нее ни пытались скрывать подробности частной жизни прислуги, смышленые девочки всегда сумеют уловить больше, чем им нужно знать. Болтовня горничных, перешептывания в гостиной, косые взгляды почтенных матрон и заплаканные глаза какой-нибудь Мэри или Энн, поспешно собирающей свои вещи, – и становится понятным, что в доме случилась неприятность, тщательно скрываемая всеми его обитателями от посторонних глаз.
– Служанка поступила дурно и должна была немедленно покинуть дом своих хозяев. В приличном доме не место таким особам, как она, – напыщенно заявила миссис Пэйшенс. – История, конечно, неблаговидная, но это все же не причина для молодого Мэйленда отказываться от ухаживаний за этой леди. Его щепетильность в этом вопросе оказалась неожиданностью для всех. Родители девушки, разумеется, были недовольны – несколько месяцев Мэйленд посещал их дом, его принимали и на него смотрели как на будущего жениха, и вдруг он начинает вести себя холодно, как будто едва знает эту леди!
– Действительно, странно, – вынуждена была согласиться Эмили. – Вот если бы его мать запретила ему жениться на девушке, чья служанка ведет себя слишком свободно, это еще можно было бы понять…
«Если только он вовсе не был влюблен в эту леди и не ухватился за первый же повод избежать помолвки», – подумала она, но не стала сообщать о своей догадке тетушке.
Вместо этого Эмили спросила:
– А как эта леди и ее родители догадались, что причиной его отступления была именно история с горничной?
– Так ведь вся скандальность этой истории и состоит в том, что он публично заявил об этом. По его мнению, кузен этой леди поступил отвратительно и именно он должен был понести наказание, а не служанка, – возмущение миссис Пэйшенс заставило всю ее фигуру заколыхаться, – Мэйленд даже осмелился сказать, что негодяю следовало бы жениться на соблазненной им девушке!
– Так, значит, он просто очень смел и благороден, если не побоялся вступиться за честь горничной, – с невольным восхищением заметила Эмили. – Разве это не то, что должен был сделать этот кузен-соблазнитель?
– Как ты можешь говорить такие вещи, – тетушка Фанни напустилась на Эмили. – Да стоит одному мужчине поступить подобным образом, как все горничные потребуют взять их в жены, заделаются леди и покроют своей дурной, порочной порослью благородные фамильные древа старинных семей!
