Но он все равно считал. И не только часы, но и минуты.
Марстон же провел этот вечер в академии фехтования для джентльменов мистера Макгауана, с необычным блеском нанося и парируя удары.
На другой день, в полдень, мистеру Симмсу пришлось буквально вытянуть Фебу из постели. Ее руки и ноги ныли после вчерашних упражнений, под глазами пролегли темные круги.
Мистер Симмс нахмурился:
– Вы нездоровы, сэр. Вам надо отменить встречу с графом Линсли. Хотите, я пошлю гонца с сообщением?
Но Феба лишь покачала головой и знаком велела ему уйти.
«Я совершенно здорова, черт возьми! По крайней мере я вполне могу рискнуть всем тем, что я создала за последние три года».
Усиленные занятия фехтованием помогли Фебе сосредоточиться. Она проснулась с ясной головой и готовым решением.
Феба с наслаждением потянулась, высоко вскинув руки. Вчера она дралась с редкостной энергией, ее тело горело от новой страсти, и она победила, доказав себе, что может выиграть любое сражение. Ее движения фехтовальщика были точными, безукоризненными. Значит, нет причин бояться, что она утратила мужские качества и превратилась в мягкую, беспечную дамочку. Она могла и дальше наслаждаться свободой, которую ей давала личина Марстона.
Погода была под стать настроению. В окна лился яркий дневной свет. Феба выпила чашку крепкого кофе, приняла горячую ванну и хорошенько растерлась полотенцем, прежде чем обмотать свою грудь муслиновыми лентами.
Она тщательно скрывала от посторонних глаз свои формы, и все же лорд Линсли догадался о том, что она женщина.
Феба облачилась в мужской костюм: рубашка, брюки, жилет, сюртук, сапоги. Эти вещи служили ей защитной броней и потому напоминали рыцарские доспехи. Держа в руке галстук, она оглядела в зеркале свою тонкую изящную шею.
Чтобы нарядиться мужчиной, надо было прикрыть горло полоской белоснежной льняной ткани. Она ловко проделала этот трюк.
«Он смотрел на меня с вершины холма, когда на мне были розовое платье и белый тюрбан. Он видел мою обнаженную шею».
Ей нравилось прятать свои женские прелести под мужской одеждой. Это давало свободу. Однако облегающие брюки подчеркивали контуры ее длинных стройных ног.
Феба пожала плечами. Законы моды были жестоки, они подминали под себя светское общество с его вечной погоней за превосходством. За годы замужества она научилась преподносить себя в качестве элегантного дорогого объекта, доказательства богатства и положения Генри. Она была изящной пустышкой – такой же, как разбитая ею китайская ваза.
Ей прекрасно удавалась ее роль. Мужчины желали ее и завидовали Генри. Воздух, которым она дышала, был отравлен холодным вниманием и похотью.
Она посмотрела на себя в зеркало. На бесстрастном лице Фица Марстона блестели глаза Фебы Вон. Она хотела вновь ощутить на себе пристальный взгляд лорда Линсли. И не только взгляд. Впрочем, не в ее власти было повлиять на ход их сегодняшней встречи.
– Да, спасибо, мистер Марстон, – пробормотал лорд Линсли. – От шампанского я не откажусь.
«Сегодня она выглядит по-другому, – подумал Дэвид. – Бледная и такая же уставшая, как и я». Ему хотелось поцеловать темную тонкую кожу у нее под глазами.
Ее движения были более скупыми, чем вчера, но в них осталась прежняя угловатость. Дэвид понял по ее суровому лицу, что она приняла решение.
Она провела лорда в маленький, заставленный книгами кабинет. На изящном овальном столике в центре комнаты стояла шкатулка из сандалового дерева и лежала кипа бумаг.
Он взял первое письмо и начал читать, стараясь не отвлекаться на хозяйку дома, от которой пахло огуречным мылом и свежевыглаженным льном.
Эти запахи сглаживали его впечатление от гнусной писанины.
– Какая мерзость! – заключил он полчаса спустя, невольно сжав кулаки. – Все эти письма ужасны, но последние три выбиваются из общего ряда.
Он разложил на полированной столешнице из орехового дерева листки бумаги с приклеенными газетными буквами.
– Значит, вы тоже почувствовали ту злобу, которая исходит от этих грязных анонимок? – спросила Феба.
Второе письмо гласило: «Тебе не стоит возвращаться из Д». В третьем содержался ряд оскорблений, выписанных в столбик: «Ведьма карга мегера распутница».
– Это письмо пришло всего несколько часов назад, – сказала Феба бесцветным голосом.
– Буква Д, насколько я понял, означает Девоншир? – спросил Дэвид.
Она кивнула.
– Как видите, вы не единственный, кто знает пункт назначения моих путешествий.
– Ну, что касается меня, то я просто догадался. Она вздохнула:
– И все-таки странно, не правда ли, что после трех лет успешной маскировки мою тайну раскрыли сразу два человека? Вы…
– Я сделал это, потому что вы мне небезразличны.
– Но вы меня совсем не знаете. Впрочем, я тоже отношусь к вам с симпатией. Но всему свое время.
Лорд уставился на собеседницу, пораженный ее прямотой.
– Но этот аноним меня ненавидит, – продолжала она. – Его послания дышат непримиримой ненавистью. В других письмах этого нет. Они скорее забавны, чем опасны.
– Вы находите их забавными? Смелая женщина! Интересно, какими поступками вы снискали подобную злобу?
Она пожала плечами:
– Наверное, все дело в том, что я обыгрываю других джентльменов за карточным столом. И мешаю им стать членами клуба «Уайтс». Так или иначе, я недвусмысленно даю им понять, как они мелки и ничтожны. Это совсем нетрудно. Гораздо сложнее сражаться с ними в парламенте, как делаете вы.
Линсли покачал головой:
– Мне кажется, что ваше поведение куда опаснее моего. Вы играете в мужские игры. Даже если ваши враги не подозревают…
Он осекся, вспомнив обстановку ее дома. Посторонний наблюдатель не мог догадаться о том, что хозяйка этих комнат – женщина. По крайней мере те помещения, которые находились на первом этаже, вполне соответствовали образу Фица Марстона. Он запретил себе думать о ее спальне, гардеробной и ванной…
– Почему вы замолчали, милорд?
– Ах да, простите. Я говорил о том, что ваши враги, какими бы они ни были забавными, наверняка чувствуют что-то необычное. Возможно, дело в том, что вы слишком идеально разыгрываете мужчину. Вы чересчур убедительны в этой роли. Кроме того, мистер Марстон, вы очень привлекательный молодой человек.
Феба сдержала улыбку.
– В вас есть что-то… необычное.
– В вас тоже.
– Когда-нибудь я вам это докажу, мистер Марстон. Но давайте вернемся к насущному вопросу…
Дэвид предложил Фебе составить список джентльменов, у которых есть повод быть недовольными мистером Марстоном.
Однако это оказалось труднее, чем он ожидал. В свое время она насолила большинству представителей высшего света. «Откуда в ней это неистребимое желание бороться со снобизмом, ханжеством и самодовольством?»
