За эту идею ему стоило поблагодарить Стоукса.
– В конце концов, – рассудил он, когда они снова сели за стол, – весь высший свет знает, как сильно я потратился на земельном аукционе. Ни для кого не будет открытием то, что я нуждаюсь в деньгах. А теперь скажите мне, что делает джентльмен, когда хочет быстро пополнить свою казну?
– Наверное, пытается взять взаймы, – ответила Феба. Он поднял руку.
– Я скажу нескольким знатным особам, что пытался занять у вас денег и получил суровый отказ. После этого…
Она кивнула.
– Вы пойдете играть в клуб «Вивьенс».
– Точно. Это будет в следующий понедельник. Я проиграю вам кучу денег и затаю на вас большую обиду. Заранее прошу меня простить, если я буду с вами слишком резок.
Линсли усмехнулся:
– Мне будет нетрудно продуться в карты. Я слишком плохой игрок. Итак, я стану вашим заклятым врагом. Все остальные ваши враги захотят заполучить меня в союзники.
– Даже Крашоу?
– У Крашоу могут быть другие причины для визита ко мне. Услышав о моем банкротстве, он захочет выкупить у меня пару земельных участков. Вот тогда-то я и расспрошу его о вас. Не беспокойтесь, – поспешно сказал Дэвид, заметив тревогу в глазах девушки, – все мои работники останутся на своих местах. Я предложу лорду Крашоу самые плохие участки. Они нуждаются в дренаже, но Крашоу ничего не смыслит в сельском хозяйстве. Думаю, он не станет возражать.
Лорд улыбнулся, увидев ее облегчение.
– Мне придется остаться в Лондоне и провести здесь праздничный сезон.
Дэвид сам удивился тому, с какой легкостью он произнес эти слова. Став графом, он еще ни разу не проводил Рождество вдали от своего поместья.
– Конечно, – добавил он, – превратившись во врагов, мы с вами уже не сможем встречаться. Тем более что за вами следят.
– Вы правы. Я об этом не подумала.
Ее лицо вдруг потемнело. Дэвид с радостью понял, что она разочарована. Во всяком случае, он на это надеялся. Феба нахмурилась:
– Но как же мы будем общаться?
– С помощью писем.
– А если нам понадобится что-то обсудить?
– У вас есть надежная подруга, которая могла бы передавать сообщения? – спросил он.
– Конечно. Я во всем ей доверяю. Кстати, вы ее уже видели.
– Дама в желтом?
– Да. Леди Кейт Беверидж. Но не будет ли это опасно для нее? Ведь за мной шпионят.
– Нам надо как можно чаще бывать на людях. Ваши враги предпочитают действовать тайно. Ваша подруга не будет возражать, если я приглашу ее на танец в «Олмаке»?
Феба улыбнулась. Робкая Кейт уже согласилась посетить новогодний бал в «Олмаке», хотя это согласие далось ей нелегко.
– Да, Кейт будет с вами танцевать. Она прекрасно вальсирует.
– Отлично. Значит, она сможет передать мне все, что вы захотите, а потом пересказать вам мой ответ.
– Получается, что это последняя наша встреча наедине?
– Возможно, со временем я придумаю какой-нибудь предлог, который позволит нам увидеться, но пока мне ничего не приходит в голову. Обещайте мне, что будете крайне осторожны. Подмечайте все, что вам покажется подозрительным.
Феба передернула плечами:
– Конечно.
Дэвиду не понравилось это движение плеч. «Она слишком смела и беспечна», – подумал он.
– И еще, мистер Марстон. Вы должны назвать мне всех, кто знает вашу тайну. Мы не можем довериться каждому из них.
– Пожалуй, вы правы… но только теоретически. Я отказываюсь верить, что кто-то из моих друзей может меня предать. И вообще, их очень мало. Это, разумеется, леди Кейт; мой брат и его жена в Девоншире. Погодите-ка… еще та женщина, с которой вы встретились, когда за мной шпионили…
– Болтливая особа, сказавшая, что вы уехали в Озерный край?
– Да. Миссис Грэйнджер приглядывает за теми домами, куда я заезжаю с целью маскировки. Еще мистер Симмс и мистер Эндрюс.
Феба быстро объяснила, кто это такие.
– Я вижу, вы умеете хранить секреты. Что ж, это благоразумно. Поздравляю. I
– Спасибо. Итак, встретимся в следующий понедельник в клубе «Вивьенс». Я думаю, лучше всего разыграть наш спектакль в полночь.
– Отлично. А теперь… – Он хотел что-то сказать в заключение, но с опозданием понял, что говорить больше нечего.
Неловкая пауза затянулась.
– А теперь давайте закончим наш разговор, – подытожила Феба, глядя ему прямо в глаза.
– Давайте. Кстати, вы не хотите сказать мне ваше настоящее имя?
Она покачала головой:
– В этом нет необходимости. Продолжайте называть меня «мистер Марстон». Мне нравится.
– Дело не в том, что вам нравится, а что нет. Я должен узнать о вас как можно больше – в интересах вашей же безопасности.
Она опять пожала плечами.
– В конце концов, я не требовала вашей защиты. Я просто просила у вас помощи. А это разные вещи.
В ее лице читалась такая беспечность, что Дэвид растерялся.
Она усмехнулась, наслаждаясь своей властью.
– Вам пора уходить, милорд. Но поскольку никто из нас не знает, когда нам удастся встретиться снова, предлагаю скрепить наш разговор…
– Поцелуем? – подхватил он.
– Вот именно. Это вдохновит меня перед маленьким спектаклем, ведь через несколько мгновений мистер Марстон сурово откажет графу в его просьбе ссудить ему десять тысяч фунтов стерлингов.
Все слуги мистера Марстона могли засвидетельствовать жуткую ссору, которая положила конец визиту лорда Линсли. Опрокинув одно-два кресла, оба джентльмена выскочили из кабинета – красные и запыхавшиеся. Лорд Линсли поспешно пересек фойе и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Обычно невозмутимый мистер Марстон посылал ему вслед оскорбления.
Один лишь мистер Симмс заметил, что его хозяйка приглушенно хихикала в перерывах между проклятиями. Кроме того, умный лакей Фебы обратил внимание, что перед бурной ссорой в кабинете мистера Марстона долгое время царила подозрительная тишина.
В следующий понедельник в клубе «Вивьенс» был фурор: граф Линсли впервые посетил игорное заведение!
– Он слишком богат, благороден и консервативен, чтобы играть в карты, – поговаривали в свете.
– Он чересчур серьезен, знатен и горд, – добавляли его враги из парламента.
– Это послужит ему хорошим уроком. Он слишком много болтал об общинных землях и том сброде, который на них работает. Хотел задушить прогресс, вот и лишился денег. Надеюсь, Марстон оставит его без сапог.
– Пусть честные поселяне, которых он защищает, одолжат ему десять тысяч.
Новость о ссоре лорда Линсли и Марстона быстро разлетелась по лондонским клубам.
– Он сказал, что Марстон обещал ему деньги, а потом взял свое слово обратно.
– Марстон, конечно, это отрицает. Говорит, что предложил Линсли десять тысяч за то, чтобы тот научил его завязывать галстук. Но потом сам понял, как это делать: провел всю ночь перед зеркалом, накручивая узлы. Узнав о случившемся, Линсли впал в ярость.
