Денег было немного, всего несколько фунтов, на них она, конечно, долго не продержится. Чтобы выехать из Лондона, ей потребуется билет, а чтобы купить его - деньги, Вероятно, больше половины той суммы, которую она скопила. Можно было, конечно, ненадолго остаться в Лондоне, но в лондонских трущобах небезопасно, а на более приличные апартаменты у нее нет денег. И потом, если уж она собирается начать самостоятельную жизнь, можно вернуться в деревню, которую она так любит.
Не говоря уже о том, что в Лондоне живет Бенедикт Бриджертон. Лондон, конечно, большой город, и вероятность того, что она с ним встретится, крайне мала, но Софи боялась, что не сможет удержаться и будет приходить к его дому в надежде хоть мельком его увидеть.
И если он ее заметит… Софи не знала, что произойдет в этом случае. Он может рассердиться на нее за то, что она его обманула. Может захотеть сделать ее своей любовницей. Может вообще не узнать ее.
Единственное, что она совершенно твердо знала: он не упадет к ее ногам, не признается в любви и не попросит выйти за него замуж.
Сыновья виконтов не женятся на незаконнорожденных девицах. Даже в романах.
Нет, ей придется уехать из Лондона, подальше от соблазна встретиться с Бенедиктом. А для этого ей нужно больше денег, чем у нее есть, чтобы продержаться до того, как она найдет работу.
Взгляд Софи упал на что-то блестящее - застежки стоявших в углу туфель, украшенные драгоценными камнями. -Она собственноручно чистила эти туфли час назад и знала, что застежки можно легко снять и спрятать в кармане.
Но осмелится ли она это сделать?
Софи подумала о всех тех деньгах, которые Араминта получила на ее содержание, деньгах, которыми она не пожелала делиться.
Подумала обо всех годах, в течение которых прислуживала ей абсолютно бесплатно.
Потом подумала о совести и поспешно отогнала от себя мысли о ней, не до нее сейчас.
И отстегнула застежки.
Несколько часов спустя, когда пришла Пози - поступив вопреки материнской воле - и выпустила ее, Софи упаковала все вещи и вышла из дома.
И даже не обернулась.
"Уже целых три года никто из детей Бриджертонов не женился и не выходил замуж, и прошел слух, будто леди Бриджертон неоднократно заявляла, что ее отпрыски сведут ее с ума, Бенедикт и не думает жениться (автор этих строк считает, что в тридцать лет уже давно пора было бы это сделать), равно как и Колин, хотя последнего за подобную неспешность можно и простить: в конце концов, ему всего двадцать шесть.
У вдовствующей виконтессы есть еще и две дочери, за которых у нее болит душа. Элоизе уже почти двадцать один год, и хотя она получила несколько предложений, не выказывает пока никаких намерений выйти замуж. Франческе почти двадцать (сестры умудрились родиться в один день), и она тоже больше интересуется балами и вечерами, чем замужеством.
Однако автор этих строк чувствует, что леди Бриджертон не о чем беспокоиться. Наверняка ее дети рано или поздно найдут себе достойную партию. Кроме того, у нее уже появилось пятеро внуков от двоих женатых отпрысков, так что жаловаться ей особенно не на что".
"Светские новости от леди Уислдаун", 30 апреля 1817 года
Выпивка и сигары. Игра в карты и продажные женщины. Если бы он был желторотым выпускником университета, наверняка подобная вечеринка пришлась бы ему по душе.
Но сейчас она лишь нагнала на него тоску.
Он и сам не понимал, зачем согласился на нее поехать. Наверное, тоже от скуки. Лондонский сезон 1817 года оказался точной копией лондонского сезона 1816-го, который он с трудом вынес. И снова через все это проходить казалось смерти подобно.
Он почти не был знаком с хозяином дома, где проводилась вечеринка, неким Филиппом Кавендером, приятелем приятеля его приятеля, и теперь страшно жалел, что не остался в Лондоне. Хотя остаться мог бы, предлог для этого у него был отличный: только что перенесенная сильнейшая простуда. Но его приятель - которого, кстати, он не видел уже в течение четырех часов - так яростно его уговаривал, что Бенедикт в конце концов согласился.
И теперь жестоко в этом раскаивался.
Он прошел по главному холлу особняка, принадлежавшего родителям Кавендера. В комнате, расположенной по левую руку, вовсю шла игра в карты. Ставки были непомерные. Один из игроков сидел весь красный и потный.
– Идиот чертов, - пробормотал Бенедикт. Похоже, этот кретин вот-вот проиграет дом своих предков.
Дверь направо была закрыта, и из-за нее слышались хихиканье и раскатистый смех, сопровождаемые отвратительным похрюкиванием и пронзительным визгом.
Шабаш какой-то! Нет, с него довольно, подумал Бенедикт. Он ненавидел карточные игры, где ставки выше, чем игроки могут себе позволить, и никогда не опускался до того, чтобы совокупляться в присутствии посторонних людей. Он понятия не имел, куда подевался приятель, который привел его сюда, а остальные гости были ему отвратительны.
– Я ухожу, - объявил он, хотя в пустом холле некому было его услышать.
У Бенедикта всего в часе езды от поместья Кавендеров был небольшой загородный дом, и сейчас у него возникло страстное желание добраться туда поскорее.
Однако, будучи человеком воспитанным, он не мог уехать, не простившись с хозяином вечеринки, даже если тот настолько пьян, что назавтра о нем и не вспомнит.
После десятиминутных безуспешных поисков Бенедикт уже начал жалеть, что мать так настойчиво прививала всем своим детям хорошие манеры и преуспела в этом. Было бы намного проще уйти с вечеринки не попрощавшись и забыть о ней, как о страшном сне.
– Еще три минуты, - проворчал Бенедикт себе под нос. - Если я не найду этого чертова идиота через три минуты, уеду.
В этот момент мимо, пошатываясь и пьяно смеясь, прошли двое. На Бенедикта пахнуло перегаром, и он поспешно отступил в сторону, опасаясь, что кого-то из молодчиков может стошнить прямо ему на ноги.
А Бенедикт ненавидел грязную обувь.
– Бриджертон! - окликнул его один из проходивших. Бенедикт лишь коротко кивнул им в знак приветствия. Оба были лет на пять его моложе, и он их плохо знал.
– Да это не Бриджертон, - промямлил второй. - Хотя постой… Верно, это Бриджертон! Я его по волосам и по носу узнал. - Он прищурился. - Но который из Бриджертонов?
– Вы, случайно, не видели нашего хозяина? - спросил Бенедикт, не отвечая на вопрос.
– А у нас есть хозяин?
– Ну конечно, есть, - ответил первый. - Кавендер. Чертовски хороший парень, поскольку разрешил нам воспользоваться своим домом…
– Не своим, а родительским, - поправил его второй. - Он ведь его еще не унаследовал, бедолага.
– Верно, родительским. И все равно здорово, что он нас пригласил.
