— Не только это, — сказал через минуту мистер Тисдейл. — В большинстве случаев, когда какой-нибудь подлый кузен или беспринципный младший брат стремится завладеть титулом и положением старшего, насильственную смерть стараются замаскировать под несчастный случай, но никак нельзя счесть несчастным случаем удар дубинкой по голове и удушение. Кто бы это ни сделал, он был в ярости.
Бенедикт и Франсина Радерфорд бросали многозначительные взгляды на Лайонкрофта. Его же взгляд оставался твердым и непроницаемым.
— Самым разъяренным, — пробормотал Эдмунд, растягивая слова, — должно быть, был Лайонкрофт. Если даже забыть о его преступном прошлом, все мы заметили, что, как только он увидел след пощечины на лице сестры, его охватила ярость.
И снова глаза всех сидящих за столом обратились к нему. Челюсти Лайонкрофта, казалось, окаменели.
— Я не убивал его.
Эванджелина приложила отчаянные усилия, чтобы ее лицо не выразило скепсиса. Такие люди, как он, никогда не признаются в содеянном.
— Верно, верно, — согласился Эдмунд с покровительственной снисходительностью. — Мы тебе верим. Прошу меня простить, старина. — Он сделал знак лакею: — Плесни-ка еще вина в мой бокал.
— Я признаю, — начала Франсина, бросив на Лайонкрофта взгляд искоса, — что ты выглядел достаточно разгневанным, чтобы задушить Хедерингтона.
— Я и был достаточно разгневан, — согласился Лайонкрофт, издав едва слышное ворчанье, — но оставил его в живых.
Прижав ладони, сложенные ковшиком, ко рту, Сьюзен склонилась к Эванджелине.
— Он хочет доказать свое алиби, — пробормотала она театральным шепотом. — Хотя ввиду всего случившегося это не выглядит убедительно.
Эванджелина молча кивнула.
— Хедерингтон дал пощечину жене, а не Лайонкрофту, — послышался тихий бесцветный голос Франсины.
— Может быть… графиня прикончила его сама? — хмыкнул Эдмунд. — Конечно. Кто бы ее заподозрил?
— Не я, — сказала Сьюзен с ужасом. — Она кажется такой робкой. Хотя трудно сказать…
Во взгляде Лайонкрофта сверкнула ярость.
— Леди здесь нет, и она не может защитить себя. Да к тому же она уже достаточно пострадала.
— Если быть честным, — сказал Эдмунд, размахивая бокалом с вином, — я готов все-таки поставить на тебя.
— В таком случае, — ответил Лайонкрофт язвительно, — не стоит тебе и дальше испытывать мое терпение.
Из открытой двери послышалось испуганное всхлипывание. Все головы повернулись ко входу, где, как оказалось, остановилась и замерла леди Стентон. Одну бледную руку она прижимала к горлу.
— Правильно ли я расслышала, что вы признали свою, вину?
— Заверяю вас, мадам, — сказал Лайонкрофт, — что это не так.
— О, доброе утро, матушка. Мы как раз говорили о том, какая незадача, что мы никогда не узнаем, что стало или кто стал причиной смерти лорда Хедерингтона.
— Обязательно узнаем.
От тона леди Стентон, когда она обращалась к дочери, можно было покрыться инеем.
Сьюзен опустила глаза, а леди Стентон повернулась и, вскинув бровь, посмотрела на собравшихся.
— Пусть мисс Пембертон пощупает его.
— Пощупает его? — эхом отозвался Бенедикт Радерфорд. — Зачем, ради всего святого?
Леди Стентон заморгала:
— Ну, потому что она…
— Я… я верующая, — перебила Эванджелина, вскакивая на ноги. Дыхание ее участилось и стало очень шумным. Кровь бросилась ей в лицо. — Как вам известно, многие верующие люди налагают на других персты по религиозным мотивам.
После длительного молчания, чреватого недоверием, Эдмунд первый обрел голос:
— Что, ради всего святого, собирается с ним делать мисс Пембертон? Молиться за него?
Франсина скорчила гримасу:
— Прошу извинить мне мою грубость, но это довольно нелепо и смешно.
Леди Стентон фыркнула:
— Я не собиралась открывать столь страшную правду, но она утверждает, что…
— Слышу голос Господа, — не сдержалась Эванджелина. — Она энергично закивала головой, когда к ней обернулись несколько человек с недоверчивым выражением на лицах. — Беседа с Всевышним не то, чем можно похваляться. Разве не так, леди Стентон?
Она устремила на леди Стентон пристальный отчаянный взгляд, но на лице дамы не появилось никаких эмоций.
— Если я скажу «да», вы прибегнете к молитве? — спросила леди Стентон Эванджелину.
— Да…
— В таком случае — да!
Леди Стентон сделала презрительный жест рукой в сторону Эванджелины.
— Она слышит божественный глас. Теперь может она дотронуться до Хедерингтона?
Лайонкрофт пригвоздил Эванджелину к месту напряженным взглядом.
— Уж не мне мешать Господу нашему говорить со столь преданной его последовательницей, как мисс Пембертон. А раз я его не убивал, то и терять мне нечего.
Он гневно оглядел собравшихся за столом.
Эванджелина нервно сглотнула. Остальные молчали.
— Кстати, — сказал он, — я сам вас туда отведу. Прямо сейчас.
Сьюзен подскочила. Глаза ее засверкали.
— Я тоже пойду.
Леди Стентон со щелчком раскрыла веер и начала обмахиваться.
— Ничего подобного, вы не сделаете, юная леди. Вы пойдете со мной в мои комнаты, где я проведу с вами назидательную беседу о пристойном поведении.
— Но, матушка…
— Большинство юных леди, — ввязалась в разговор Франсина Радерфорд, поднимаясь на ноги, — не ведут беседы возле трупов и не прикасаются к ним под присмотром или без оного. Что касается меня, то я не имею желания снова видеть Хедерингтона до похорон.
— Я тоже, — согласился Бенедикт. — Его передернуло, и он поднялся из-за стола следом за женой. — Джентльменам подобное нездоровое зрелище претит так же, как и леди.
— Согласен, — произнес мистер Тисдейл дребезжащим голосом. — К тому же каждый уголок этого дома кишмя кишит слугами. Мы ни на минуту не остаемся одни, как не останутся и Лайонкрофт, и мисс Пембертон. Конечно, там будут горничные.
Мистер Лайонкрофт кивнул:
— Конечно. Их здесь целая армия.
Эдмунд с шумом поставил на стол свой пустой бокал и с грохотом поднялся.
— В таком случае заметано, — сказал он, слегка покачиваясь. — Вы двое, бегите и трогайте труп Хедерингтона сколько угодно, а позже встретимся и обсудим Господне послание.
Эванджелина бессильно смотрела на стол, из-за которого встали уже почти все.
В комнате оставались лишь она и мистер Лайонкрофт.
— Ну, мисс Пембертон, — послышался его низкий глубокий голос, — я ни на секунду не поверю в то, что с вами говорят небесные создания. По правде говоря, я даже не думаю, что вы сами в это верите.
