– Нет. Я не собираюсь прибегать к этому методу, – ответил граф. – Но что, если завтра я нанесу вам визит и, если к тому времени вы еще не вернетесь с обожаемой вами работы, попробую обсудить мое предложение с вашей матушкой?
Тэлия издала тихий вскрик и повернулась к столу, гневно сверкая глазами.
– Это самый отвратительный, грязный и мерзкий шантаж, до которого человек только может опуститься!
Свои слова Тэлия буквально выкрикнула в лицо графу, и тот рассмеялся.
– А в гневе вы просто прекрасны, – сказал он. – И я не могу устоять перед вашим, смею вас заверить, горящим взором, когда вы произносите свои обвинительные речи.
– Так вы… не угрожали мне?
– Нет. Я не стал бы опускаться до такого.
– Тогда зачем было пугать меня? – спросила Тэлия. – Вам известно, как я ранима, когда речь заходит о моей матери.
– Так же, как бываю раним и я, когда речь заходит о вас.
– Вряд ли вы можете заставить меня поверить в это, особенно после вашего поступка.
– Какого поступка? – спросил граф. – Несколько минут назад я всего лишь не удержался от желания вас рассердить и только!
Тэлия не отвечала, и он добавил:
– Я просто предложил вам избавиться от необходимости бороться за добывание средств к существованию для себя самой, для вашей матери и, разумеется, вашей горничной, Анны. Вы ответили мне отказом! Хорошо же, начнем сначала. Я должен найти предложение, которое вы примете.
Заметив, что вид Тэлии выражает недоумение, вызванное неожиданной сменой его настроения, граф продолжил:
– Предположим, за здоровьем вашей матери будут наблюдать лучшие доктора в Лондоне.
– Это также нечестно, и вы отлично понимаете это! – воскликнула Тэлия.
– «В любви и в войне не бывает нечестных методов», – процитировал граф.
– Любовь! – насмешливо воскликнула девушка. – Впервые вы заговорили о любви! Если, конечно, это слово применимо к вашему… предложению!
– Так вам хочется этого?
– Разумеется, мне хочется любви, – сказала Тэлия. – Но именно этого-то вы никогда не сумеете мне предложить, милорд, а значит, нет смысла продолжать эту беседу.
– Похоже, как вы мне указали, я и вправду поступил весьма глупо, – сказал граф.
На его губах появилась усмешка, и он произнес:
– Как я мог забыть, что каждая женщина мечтает сделаться объектом ухаживания!
– Меньше всего я мечтаю об этом, – сухо сказала Тэлия. – Если, конечно, под ухаживанием вы подразумеваете попытки окольным путем заставить меня принять то… от чего я только что отказалась.
– Но, получив все это, вы бы были только благодарны, – холодно заметил граф.
– Всегда помнила о том, что следует бояться данайцев, дары приносящих, – сказала Тэлия. – И о том, что кто предостережен, тот вооружен. Что бы вы ни предложили мне теперь, милорд, я уже буду знать, каковы ваши истинные цели.
– Тогда мне придется пересмотреть свою кампанию с другой стороны.
Тэлия рассмеялась:
– Так вот что это на самом деле – кампания! Битва, которую нужно выиграть любыми средствами, чтобы не потерять воинской чести! Но на этот раз, милорд, вы встретили непримиримого врага, которого нельзя запугать или застать врасплох!
– Звучит довольно самоуверенно.
– А вы не так страшны, как мне казалось.
Граф нахмурился.
– К чему вы это говорите?
– Только что вы, быть может, сами того не Сознавая, заново убедили меня в том, что вы настоящий джентльмен, и как бы вы ни обошлись со мной, мою мать вы не обидите.
Граф не ответил, и Тэлия сделала шаг в его сторону. «
– Ведь так? – спросила она. – Ведь это правда… так?
В ее голосе слышалась мольба, и граф с сожалением произнес:
– Уступаю вам в этом, но ни в чем больше.
Он увидел облегчение в ее глазах, и это тронуло его.
В том, как она старалась защитить свою мать, было что-то героическое.
Он поставил бокал и сказал:
– Я отвезу вас домой.
– Благодарю вас, – только и ответила Тэлия.
По пути вниз ее охватило чувство того, что ей только что удалось избежать какой-то смутной опасности, однако это почему-то уже не вызывало испуга.
Когда они вошли в зал, музыка и голоса звучали громче, чем прежде.
На улице их ожидал экипаж графа, и когда они уже сидели внутри, Тэлии неожиданно пришла в голову мысль, что о произошедшем с ней было бы полезно записать.
Было бы интересно описать истинный вид отдельного кабинета.
Когда экипаж тронулся с места, граф сказал:
– Позвольте вашу руку.
Тэлия подумала, что ее отказ прозвучит по-детски наивно.
Она протянула руку, и граф взял ее в свои ладони.
Тепло и сила, с которой граф сжал ее пальцы, вызвало у девушки странные, неведомые ей прежде ощущения.
– Поверите ли вы мне, – проникновенным голосом произнес граф, – если я скажу вам, что, хотя этот вечер ни на йоту не соответствовал моим ожиданиям, я наслаждался каждой минутой, проведенной с вами, и то, с какой силой хотел бы я снова увидеть вас, невозможно описать словами?
– Это… будет трудно, милорд, и… этого вообще не стоит делать, – ответила Тэлия.
– Но так хочу я, а это уже совсем другое, – сказал граф. – Ведь вас, должно быть, разочаровало, если бы книга, которую вы решили почитать перед сном, неожиданно кончилась после первой главы.
Тэлии пришлось признать рассудительность и правоту его слов. И в то же время это ее напугало.
Чувствуя прикосновение его рук к своим, чувствуя близость графа, Тэлия уже не могла игнорировать его как мужчину, хотя это и удавалось ей в начале вечера.
– Мне… нравится беседовать с вами, милорд, когда… вы не пытаетесь… шантажировать меня, – помолчав, еле слышно произнесла Тэлия, – и я бы хотела увидеть вас снова, но… Этого нельзя делать, и это… так нелегко для меня… Так что, пожалуйста… не просите меня об этом больше! Будет гораздо лучше, если вы… исчезните из моей жизни!
– Именно этого я и не собирался делать, – сказал граф. – Поверьте мне, Тэлия, вы так очаровали меня, что отныне я буду считать часы до встречи с вами!
Тэлия резко повернула голову, но, не сумев в полумраке различить выражение лица графа, сказала:
– Я вижу, вы решили сменить тактику и теперь пытаетесь ухаживать за мной. Да, я сказала, что мне нравится разговаривать с вами, но это зависит от темы нашего разговора.
– Я хочу говорить о вас.
– Эта тема не подлежит обсуждению.
– Тогда я буду говорить о себе!
– Смотря в какой связи!
Граф тихо рассмеялся:
– Ну, если вы собираетесь устанавливать свои правила, то и я буду утверждать свои. Прежде всего так будет честно, а помимо того, всякому образованному человеку известно, что правила придумывают для того, чтобы их нарушать!
