— Да, мэм.
— Вы когда-нибудь ухаживали за детьми?
— Нет, мэм.
— Мм… — миссис Райдер засомневалась. — А шить вы умеете?
— Да, мэм.
— Вы, наверно, не умеете читать?
— Умею, мэм.
— Вы умеете читать? — миссис Райдер почувствовала заметное облегчение. — А писать вы умеете?
Этот вопрос, казалось, задел Сару Дейн за живое. Плечи ее напряглись, а голова поднялась так, что она смотрела на них сквозь ресницы.
— Конечно, я умею писать, — ответила она кратко.
— Ах, вот как?! — Взгляд миссис Райдер вдруг стал холоден, остановившись на женщине, стоявшей перед ней. Эндрю немного даже испугался, поняв, что столкнулись две сильные личности и уже появились признаки борьбы за превосходство. Он увидел, что Сара Дейн не так уж робка, что глаза ее сверкают, а рот решительно сжат.
— Вы мне кажетесь интересной, — сказала старшая из женщин. — Что еще вы умеете?
Другая, видимо отбросив робость, ответила:
— Я говорю и читаю по-французски и по-латыни. И по-итальянски тоже, немного. — И она закончила, как показалось Эндрю, с вызовом: — Я знаю математику.
Выражение лица Джулии Райдер совершенно изменилось.
«Ну и чертовка!» — подумал Эндрю, сознавая, что все больше восхищается ее смелостью. Вся робость Сары Дейн исчезла: было вполне очевидно, что она не из тех, кто станет долго скрывать свои достоинства. И она ясно давала понять Райдерам, что они нашли сокровище там, где совсем не ожидали.
Миссис Райдер снова заговорила.
— Сколько вам лет, Дейн?
— Восемнадцать, мэм.
— Только восемнадцать? В каком же преступлении тебя обвиняют, дитя?
Оборванка неловко переминалась с ноги на ногу, быстро переведя взгляд с женщины, лежащей на койке, на молодого офицера, стоящего перед ней. Жест был красноречив, Эндрю прочел в нем страдание и отчаяние. Потом она отвернулась.
— Ну же, девочка! — настаивала миссис Райдер. — Скажи мне, в чем же тебя обвинили?
Глаза Сары Дейн медленно обратились к ней.
— Меня осудили за воровство, — сказала она.
Эндрю вспомнил разговор за обеденным столом в капитанской каюте о проповедниках и браконьерах, о мелких воришках, которые заполняют суды и тюрьмы. Он посмотрел на девушку с некоторой грустью, вспомнив, как совсем недавно он громко защищал ее и ей подобных. Он подумал, насколько легче выступать в их защиту, когда они представляются безликой массой и никак тебя не касаются. Но когда они возникают как реальные люди, подобно этой девушке, которая имеет образование, какое-то воспитание и все еще сохраняет свою гордость, силу духа и даже некоторый юмор, — тогда все становится вдруг сложнее. Все это внезапно, в какие-то считанные минуты приблизилось к нему и стало его касаться. Это сбило его с толку и встревожило. Он деловито обратился к миссис Райдер:
— Мэм, если, — он жестом указал на Сару Дейн, — эта женщина устраивает вас, капитан Маршалл распорядился, чтобы она не возвращалась в отсеки для ссыльных. Могу ли я доложить капитану?
— Да, будьте так любезны, мистер Маклей. Я думаю, Дейн мне подойдет. — Она сопроводила свои слова тихой улыбкой. — Вы передадите мою благодарность капитану Маршаллу?
Он поклонился:
— Рад служить, мэм.
Он повернулся и вышел из каюты.
Двое в кают-компании подняли головы от бумаг, когда Эндрю вернулся к ним. Брукс проверял список медикаментов, что его мало занимало, и обрадовался возможности отвлечься. Гардинг, листая судовой журнал, удивленно поднял брови при неожиданно шумном вторжении Эндрю.
— В чем дело?
Стоя на пороге, Эндрю перевел взгляд с одного на другого.
— Вы ее видели? — спросил он.
— Ее?
Эндрю был в нетерпении.
— Эту девушку. Сару Дейн.
Брукс слегка улыбнулся.
— Я ее вчера видел. Грязная замарашка, но, видимо, она лучше, чем кто-либо из этой компании.
— Вчера! — повторил Эндрю. — Видели бы вы ее сегодня!
Гардинг, вторя Бруксу, начал усмехаться.
— Наверно, смыла с себя тюремную грязь и под ней открылась ослепительная красота?
Эндрю захлопнул дверь.
— Ну, знаете, если я что-то понимаю в женщинах, то она достаточно хороша собой, чтобы о ней заговорил весь корабль.
— Так, значит, грязь и вправду смылась? — Брукс все еще сохранял шутливый тон.
— Да, смылась, — ответил Эндрю. — Она и голову помыла… — Он несколько скис, заметив их насмешливые взгляды. — Волосы у нее… светлые, почти белые.
Гардинг взглянул на Брукса.
— Капитану Маршаллу грозит теперь неподчинение, раз всю эту красоту выпустили на свободу.
— Подождите, увидит ее Уайлдер! — сказал Брукс. — Бедняга изнывает от скуки, наконец-то найдет предмет для размышлений.
— Если ему это удастся! — задумчиво сказал Гардинг.
Эндрю отвернулся от них и подошел к столу, глядя на разбросанные бумаги. Он почему-то нахмурился.
— Она чрезвычайно умна, — сказал он тихо. — Может быть, она не из тех, что нравятся Уайлдеру.
Никто не отозвался.
Он поднял глаза, и у него вырвалось:
— Боже праведный, и что она делает среди этих ссыльных?
Брукс на миг задумался и покачал головой, пожав плечами. Гардинг не сказал ничего.
Эндрю оставил их заниматься бумагами, а сам взялся за свой отчет, подсел к столу и с силой воткнул перо в чернильницу. Он не стыдясь задумался о девушке, которую только что увидел на палубе с детьми Райдеров. Голова ее была непокрыта, золотистые волосы мягко светились на солнце. Какой дурацкий вид у него был, должно быть, когда он глазел на нее. На ней было синее ситцевое платье, принадлежавшее Марте Баррат, и ярко-красная шаль на плечах. Превращение было поразительным, и, уловив его выражение, она задержала на нем спокойный взгляд на одну-две секунды, а потом улыбнулась. Он вспомнил ее глаза, какого-то неуловимого оттенка: более зеленые, нежели синие. Его немало потрясло произведенное ею впечатление. Оно не оставляло его, так же как и воспоминание о ее голосе.
Он бросил взгляд на Брукса и Гардинга, но они снова были поглощены своими бумагами. Сара Дейн была ими забыта. Он макнул перо в чернила, но не мог сосредоточиться на своем отчете. Перед ним были вопрошающие девичьи глаза. Он склонил голову над бумагой, пытаясь заняться делом.
«Присутствие Сары на борту „Джоржетты“ воспринимается как-то странно», — думал Эндрю. Почти с первого дня, когда он увидел ее с детьми Райдеров на палубе, у него возникло впечатление, что она всегда была здесь.
