— Остатки амфитеатра были обнаружены в том месте уже давно, а как вы, вероятно, знаете, амфитеатры обычно строились на окраине города, поэтому было резонно предположить, что поблизости могут быть обнаружены какие-то еще следы пребывания древних римлян.
Его слова вновь вызвали воспоминания о Роуме. Сердце мое судорожно сжалось, когда я спросила:
— Вы знали ту женщину, археолога, которая так загадочно исчезла?
— О, да! Какое ужасное происшествие… Совершенно непонятное! Но знаете, я не удивлюсь, если окажется, что она отправилась в какую-то дальнюю экспедицию… в другую страну. Получила какое-то неожиданное предложение и уехала…
— Но если это была бы экспедиция, тогда о ней было бы что-то известно. И потом такие вещи обычно организовывает Британский музей!
— Я вижу, вы хорошо разбираетесь в этих вещах, миссис Верлейн, — сказал священник. — Намного лучше, чем я.
— Не думаю. Но меня очень занимает это таинственное исчезновение.
— Да, ведь это была такая разумная, уравновешенная женщина, — задумчиво проговорил священник. — И оттого вся эта история кажется еще более странной.
— Вы, должно быть, много с ней беседовали, поскольку вас интересуют римские древности. Как на ваш взгляд, не было ли у нее склонности…
— К самоубийству? — изумленно догадался священник. — Выдвигали и такое предположение. Думали и про несчастный случай. Но она не из тех людей, с кем может такое случиться. Признаться, я в полном недоумении. И все же склоняюсь к тому, что она куда-то уехала. У нее, вероятно, просто не оставалось времени на объяснения…
Видимо, священнику очень не хотелось расставаться с иллюзией, что это загадочное происшествие еще может разрешиться вполне благополучно. Поэтому ничего нового я от него не узнала. Затем священник предложил мне показать церковь, и я с радостью согласилась.
Выйдя из дома и миновав сад, мы пошли по дорожке через маленькое кладбище к церкви. Когда мы вошли внутрь, нас встретила знакомая прохладная тишина. Священник обратил мое внимание на витражи, которые, как он сказал, были подарены церкви семьей Стейси. Затем священник подвел меня к алтарю, чтобы я могла лучше рассмотреть великолепную резьбу.
— Это действительно уникальная работа, — светясь гордостью, сообщил он мне.
В стенной нише я заметила мемориальную доску, над которой возвышалась статуя юноши в длинных одеждах со скорбно сложенными руками. Внизу была видна надпись:
«Покинувшему нас, но незабвенному
Боументу Стейси. Ушедшему из жизни…»
Пока я пыталась разобраться в римских цифрах, обозначавших дату, священник произнес:
— О, да, это так печально, так печально…
— Он умер совсем молодым.
— В девятнадцать лет. Просто трагедия…
Его взгляд затуманился.
— Он был убит… случайно, братом. Красивый был мальчик. Мы все его так любили. Произошло это очень давно. Но теперь после того, как Нейпьер вернулся домой, все снова пойдет хорошо.
Я уже знала, как оптимистично смотрит на вещи священник, но не была уверена, что в данном случае подобный взгляд вполне обоснован. Я пробыла в доме Стейси всего один день, но уже успела почувствовать глубоко затаившуюся там печаль, неизгладимый след прошлой трагедии.
— Какое ужасное испытание для его брата, — заметила я.
— Большой ошибкой было обвинить во всем Нейпьер а и затем поступать с ним так, выгнать из дома… — священник печально покачал головой. Но тут же радостно добавил:
— Но теперь он снова здесь.
— Сколько лет было Нейпьеру, когда это случилось?
— Лет семнадцать. Мне кажется, он был на два года младше брата. Он всегда очень отличался от Боумента. Бо был само совершенство. Все обожали его. И поэтому… Никогда нельзя позволять мальчикам играть с оружием. Это так легко может привести к беде. Бедный Нейпьер. Мне было очень жаль его. Я тогда сказал сэру Уилльяму, что, если он будет обвинять Нейпьера, то это может иметь весьма пагубные последствия. Но сэр Уилльям и слушать ничего не хотел. После того, что случилось, ему был невыносим один вид Нейпьера. И бедного мальчика выслали из дома.
— Какая жуткая трагедия. Казалось бы, потеряв одного сына, отец должен был бы еще больше дорожить другим.
— Сэр Уилльям необычный человек. Он души не чаял в Боументе, а Нейпьер напоминал ему о случившемся несчастье.
— Очень, очень странно, — произнесла я, не в силах оторвать взгляд от статуи скорбящего юноши с молитвенно сложенными руками и взглядом, устремленным к небесам.
— Я был страшно обрадован, когда узнал, что Нейпьер должен вернуться. Теперь после его женитьбы на Эдит Коуэн все войдет в прежнюю спокойную колею. Одно время поговаривали, что сэр Уилльям собирается сделать Эдит своей наследницей. Но это вызвало бы большое неодобрение. Конечно, он очень привязан к Эдит и был ее опекуном… Теперь все счастливо разрешилось. Эдит станет его наследницей… благодаря своему замужеству.
Священник сиял от радости, подобно доброй фее, которая одним взмахом волшебной палочки привела все к счастливому завершению.
В этот момент в дверях церкви появилась служанка и сообщила, что пришел приходской староста и дожидается в гостиной, ему надо поговорить со священником по какому-то неотложному делу. Я сказала отцу Ренделлу, что хотела бы остаться и еще осмотреть церковь.
— Вы, надеюсь, найдете дорогу к дому? Миссис Ренделл будет рада вас чем-нибудь угостить, — сказал, уходя, священник. — Потом вы сможете познакомиться с моим помощником, Джереми Брауном, и поговорить с ним о ваших занятиях.
Оставшись одна, я снова подошла к статуе в нише, размышляя о юноше, который в девятнадцать лет был застрелен своим братом. Хотя признаться, мысли мои были скорее о младшем мальчике, которого изгнали из дома после трагического события. Не понимаю, как могли родители столь сурово поступить со своим сыном… если только он… О, нет, это наверняка произошло по несчастной случайности.
Я вышла из церкви и стала бродить по кладбищу. Вокруг стояла мирная и трогающая за душу тишина. Я проходила мимо надгробных плит, которые простояли здесь полторы сотни, а то и больше лет. Казалось, они так стары, что не в силах держаться прямо и потому покосились, надписи на многих стерлись от времени и были едва различимы.
Погибший юноша должен быть похоронен где-то здесь. Его могилу найти не составит труда, так как наверняка у семьи Стейси одна из самых грандиозных усыпальниц.
И действительно, вскоре я увидела склеп, превосходящий великолепием все другие. Его окружала литая ограда и, разглядев сквозь решетку имя Стейси, я поняла, что это и есть их фамильная усыпальница. Мраморные статуи ангелов с обнаженными мечами стояли по углам ограды, словно бы охраняя склеп от врагов. На воротах висел замок, но сквозь решетку была видна огромная доска с именами захороненных и датами их рождения и смерти. Последним из них стояло имя Боумента Стейси.
