В два прыжка Сибилла оказалась напротив Гриффина и, подняв руку, отвесила ему ледяной рукой звонкую тяжелую пощечину.
— Не вздумай еще раз говорить о моей матери таким тоном, Гриффин! — крикнула Сибилла, сама удивляясь тому, как прозвучал ее обычно сдержанный голос, который, казалось, сотряс все ее тело.
Вскочив с камня и не сводя с Сибиллы глаз, Джулиан схватил ее за плечи и начал трясти, стараясь привести в чувство.
— Я не буду использовать вам во вред имеющиеся у меня сведения, Сибилла, — произнес он резким тоном. — То, что вы оказались в таком положении, не ваша вина.
— Вы воспринимаете меня такой наивной? — Ее слова по меньшей мере звучали издевательски. — А не слышали ли вы историй, что леди Сибилла Фокс продала душу дьяволу?
— И такое доводилось. Но я верю только в такого дьявола, который запугал душу вашей матери. Меня же запугать очень сложно, я вам ничем не обязан. И, поверьте, если вы ударите меня еще раз, я вас в бараний рог согну!
— Рискните! — прошипела Сибилла.
Пальцы Джулиана еще крепче сомкнулись вокруг рук Сибиллы, и он прижал ее к себе, буквально нависнув над ее лицом.
— В любом случае не смейте искушать меня! — прорычат он.
— Больно нужно! — усмехнулась леди Фокс.
Гриффин отпустил ее и шагнул назад, причем Сибилла заметила, что сделал он это совсем неохотно, казалось, что воздух между ними пришел в движение.
— Вы знаете, что я невиновна, — сказала Сибилла, чувствуя, что ей не хватает воздуха. — Разумеется, все сказанное вами — правда: Эдуард ни за что не допустит, чтобы Фолстоу остался за мной после вашего подтверждения мошенничества Амиции. Поэтому прошу мне сказать, что бы вы сделали на моем месте? — Сибилла умышленно сделала акцент на слове «вы». — Что бы сделали вы, если бы кто-нибудь показал на ваши ворота и сказал, что за ними живет человек, жизнь которого — сплошная мистификация? Что все — ложь, что Люси — не ваша дочь, что битвы, в которых вы выжили и уцелели, ничего не значат, а дом украден? Что ваш брак недействителен? Что все вас окружающее, то, что вы имели, любили или над чем работали, навсегда отобрано? И все это апеллируя к одному лишь слову — закон!
Сибилла перевела дух.
— Итак, спрашиваю, вы бы тихонько сидели, безропотно принимая удар за ударом?
— Нет, — негромко ответил Гриффин, — я бы не сидел.
— Вот тогда и скажите Эдуарду, что он не прав! Скажите ему, что не нашли ничего предосудительного, ничего такого, что может подтвердить его подозрения! Не дайте королю забрать Фолстоу у меня и моей семьи. В нашей первой беседе вы сказали, что способны помочь мне. Так помогите, Джулиан!
— Я не могу лгать королю, Сибилла, — ответил Гриффин. — Тем более что кое о чем вы мне не сказали до сих пор.
— Что вы от меня хотите, в конце концов?! Денег? Моего тела?
— Не пытайтесь представить себя хуже, чем вы есть на самом деле, — поморщился Джулиан.
— Так или иначе, вы получите от меня больше, чем пообещал Эдуард.
— Это невозможно, — покачал головой Джулиан. — Вы должны понимать, что даже если бы Морис был жив, вы не смогли бы сохранить Фолстоу. Ему ничего бы не стоило признать свой брак недействительным и выгнать вас отсюда. Расскажите все, что посчитаете нужным мне знать, и поезжайте вместе со мной в Лондон. Быть может, это не будет приятным путешествием, но, так или иначе, Эдуард справедлив. В сложившейся ситуации для вас это лучший выход. Кроме того, может быть, найдется тот, кто подтвердит отцовство вашего настоящего отца, тогда вы сможете претендовать на часть наследства.
Сибилла махнула рукой и отошла от Джулиана, давясь слезами.
— Вы не понимаете. Я дала слово.
— Я тоже дал слово, — парировал Гриффин. — Мое будущее поставлено сейчас на карту так же, как и ваше. И не только мое, но и Люси.
— Значит, мы в тупике, — тихо проговорила леди Фокс.
— Нет, не думаю. Я расскажу Эдуарду все, что мне известно, — с вашим участием или без такового.
— Вам лучше сразу убить меня. Прямо сейчас. — Сибилла приподняла руки и резко опустила вниз.
Гриффин приблизился к ней и мягко взял за плечи.
— Я не собираюсь вас убивать, Сибилла.
— Что же вы хотите?
— Хочу, чтобы вы рассказали правду, — проговорил Джулиан, стиснув зубы. — И еще… — Он запнулся. — Еще мне очень хочется вас поцеловать.
— Вы же сами говорили, что не склонны к искушению.
— Простите, я соврал! Бес попутал.
Сибилла взглянула на Гриффина снизу вверх, и в ее синих глазах мелькнуло удивление, от которого повеяло прохладцей.
Истина заключалась в том, что он вовсе не желал ее. Точнее, не совсем так. Он желал ее с первого момента, увидев в главном зале Фолстоу, сидящую на троноподобном стуле с видом королевской особы на официальной аудиенции, поскольку прежде всего она была прекрасна, но это не было главным. Ее храбрость. Ее целеустремленность. Ее ум. Ее преднамеренное неповиновение всему и вся, что может ей воспрепятствовать, включая и самого Джулиана.
— Вы намереваетесь меня поцеловать? — поинтересовалась Сибилла, чуть отвернув голову в сторону и искоса глядя на Гриффина с неподдельным интересом.
— Я не думаю, что решусь на такое, — ответил он, покачав головой, хотя не отводил от нее глаз. — По крайней мере до тех пор, пока вы не поверите в мою искренность. Я никогда не возьму то, что не предлагается мне всецело и без добрых намерений.
Одна из тонких бровей Сибиллы насмешливо приподнялась.
— Вы предлагаете, чтобы я поверила человеку, который собирается наговорить на меня королю всяческих сплетен?
— Именно так, — ответил Гриффин, убеждаясь, что глаза Сибиллы продолжают внимательно изучать его.
Через мгновение, отвернув лицо в сторону, леди Фокс разразилась оскорбительным смехом, должным означать полное недоверие.
— Мы обязаны поверить друг другу, — вновь проговорил Джулиан. — Эдуард совсем не ожидает, что я вернусь так быстро. Подумайте, какие возможности перед вами открываются. Надо только принять правильное решение. Я — ваша единственная надежда. Вы рассказываете все, что мне неизвестно, от начала и до конца. После этого мы разработаем подробный план, как представить все Эдуарду.
Обернувшись к Гриффину, Сибилла посмотрела на него сузившимися глазами.
— А чем мы будем заниматься между делом?
Пожав плечами, Джулиан окинул взглядом каменное кольцо, словно советуясь.
— Я полагаю, что будем жить в свое удовольствие. Вы будете заниматься повседневными делами, как прежде…
— Что-то вы слишком любезны, — хмыкнула Сибилла.
