— А чем мы будем заниматься между делом?
Пожав плечами, Джулиан окинул взглядом каменное кольцо, словно советуясь.
— Я полагаю, что будем жить в свое удовольствие. Вы будете заниматься повседневными делами, как прежде…
— Что-то вы слишком любезны, — хмыкнула Сибилла.
— В свободное время вы можете узнать меня лучше. И Люси. Должно быть, возня с малышкой будет вам в новинку.
— Дети меня мало интересуют, — возразила Сибилла. — Шум, грязные пеленки и все такое прочее… Благодарю покорно!
— Но вы же сказали, что одно время серьезно намеревались выйти замуж. А уход за ребенком и за взрослым порой не сильно различаются.
— Тут уж вы правы, всецело с вами согласна, — криво усмехнулась Сибилла. Улыбка оставалась холодной, но в ней появилась чуть заметная теплота. Пожалуй, впервые за этот вечер Джулиан увидел, что с лица Сибиллы исчезла напускная маска надменности.
Все, что требовалось от Гриффина, — это отойти в сторону, чтобы сдержать слово и не поцеловать леди Фокс, хотя ему очень хотелось это сделать.
Он через силу отступил назад, позволяя Сибилле пройти к огромному поваленному камню в центре кольца, чтобы начать собирать остатки ужина. И именно в этот момент он ощутил, как рука Сибиллы легла ему на руку повыше локтя, заставляя Гриффина повернуться к ней лицом. Когда ее ладони легли ему на лицо, он был застигнут врасплох и, неловко наступив Сибилле на ноги, прижал ее губы к своим.
Быстро отпрянув назад, леди Фокс взглянула на Джулиана трепещущим взором. Тот все еще никак не мог успокоить прерывающееся дыхание.
— Вы заинтриговали меня, лорд Гриффин. — Голос Сибиллы звучал на удивление задумчиво. — Более того, вы расстроили мои планы. Похоже, ваше присутствие в Фолстоу может составить мне приятную компанию.
— Миледи… — только и мог произнести Джулиан.
Она наградила Гриффина легкой улыбкой и, подойдя к камню, задула свечу… Через минуту оба вскочили в седла.
Гриффин следовал за Сибиллой, любуясь ее посадкой и статью могучего Октавиана. Лунный свет продолжал обрисовывать силуэты обоих спутников на фоне светящегося ландшафта, словно художник, вооруженный угольным карандашом. Порой Гриффину казалось, что женщина, ее конь и окружающий пейзаж смешиваются в единый неповторимый образ. Его совесть кричала и металась в бессильной ярости.
Чертов Фокс-Ринг! Что за магическое место? По сути, он не мог сейчас заставить работать свой мозг. Как же помочь Сибилле Фокс? Фактически они почти не знали друг друга. По своей природе они были похожи, с той лишь разницей, что Гриффин нападал, а Сибилла была вынуждена защищаться. Конечно, стоило сказать ей сразу, что в случае удачи Эдуард намеревался вознаградить его правом собственности на Фолстоу, что было бы для Джулиана весьма почетно.
Разделив с ней ложе, он так и не узнает правду — хочет ли Сибилла его, как мужчину, или просто это трюк ради того, чтобы попытаться спасти замок. Ему так и не суждено будет узнать правдивость чувств леди Фокс. Уж слишком хорошо она умела делать то, что ей самой выгодно, без оглядки на эмоции.
Не лежало ли то же самое в основе взаимной неприязни его и Кейтлин? Конечно, Эдуард подобрал ему хорошую партию, желая добра, помня о военных подвигах Гриффина. Фактически король был обязан Джулиану жизнью. Вернувшись из похода в Лондон, лорд Гриффин вошел в высшие слои общества, что так подходило Кейтлин, всегда стремящейся к подобному положению. Но она, в сущности, никогда не любила Джулиана. Да, они позволяли себе заниматься любовью, как правило, после пиров, на которых поднимались заздравные чаши в его честь, где с ним отчаянно флиртовали женщины, которые искали расположения знатного мужчины, да и сама Кейтлин была не без греха. Но даже и во время занятий любовью они не чувствовали между собой ничего общего, а уж о беседах или простом дружеском общении не могло быть и речи.
Нет, Кейтлин вовсе не была зловредной и порочной женщиной, но она предпочитала жить, не слишком обращая внимание на мужа.
Джулиан взглянул на Сибиллу, покачивающуюся в своем седле под светом луны. Интересно, а была ли порочной она, леди Фокс? Гриффину казалось, что такого не могло быть. Даже наоборот. Она казалась Гриффину женщиной, полной глубоких подлинных чувств, но, занятая лишь спасением Фолстоу, не дававшая этим чувствам выхода. Мать умерла, сестры жили вне семьи собственными жизнями… Кто же, способный по достоинству оценить ее любовь и чувства, оставался рядом? Только камень огромного замка.
«Я невиновна, Джулиан»…
Нет, она совсем не глупа. Как бы то ни было, она, конечно, ощущала за собой вину, но разве можно было сравнить ее с тем, что сделала Амиция?
Пожалуй, он не сможет полюбить Сибиллу, возможно, не в его силах спасти ее. А впрочем, стоит ли зарекаться?
Волшебство Фокс-Ринга не подействовало ни на Сибиллу Фокс, ни на Джулиана Гриффина.
Впрочем, Сибилла и не питала особых надежд, относясь к легенде не более как к фантастической чепухе. Теперь она сжимала кулаки от отчаяния. Если уж Джулиан так сильно восхищался историей, им же самим и рассказанной, она ожидала, что романтика этого места сможет взять над ним власть и у нее появится шанс поторговаться или по крайней мере вероятность, что Гриффин несколько изменит свою непримиримую позицию.
Однако этого не случилось. До самого конца он казался непоколебим в намерениях изложить Эдуарду результаты своих изысканий. Вздохнув, она покрепче закуталась в одеяло. Ей все время казалось, что рядом находится покойная мать. Хотя кто знает, возможно, дух Амиции находился намного ближе, чем она могла предполагать, иначе почему удушье клубка простыней казалось столь невыносимым?
Сибилла приподнялась с постели и на ощупь попыталась найти свой стеганый халат в черноте комнаты. Только тлеющие угли в очаге и чуть светлые оконные проемы могли ей сейчас помочь… Белесый свет, красный свет… Бог, дьявол… Что же выбрала Амиция?
Который из них ближе к Джулиану Гриффину? А к ней самой?
Нащупав ногами ночные туфли, она вышла из спальни, не совсем отдавая себе отчет, куда пойдет дальше.
Она нисколько не удивилась, обнаружив Грейвза в небольшом коридорчике, ведущем к потайной двери в главный зал. Управляющий напоминал всезнающего ночного призрака-покровителя, и Сибилла была уверена, что Грейвз ощущает ее беспокойство.
— Не спится, мадам? — участливо спросил управляющий.
— Да, Грейвз, мучает бессонница, — ответила Сибилла.
Единственным человеком, живущим под этим небом, с которым она могла всегда быть предельно откровенна, был и оставался только Грейвз. Прежде всего управляющий был посвящен во все ее тайны, а возможно, и в большее, о чем сама Сибилла могла только догадываться.
