— Да, пошлины на большую часть импортируемого товара в наши дни стали очень высокими. В том числе и на кружево.
— Вот почему так популярна контрабанда! — откликнулась она. — Однако мадам не покупает контрабандное кружево, так что выбора не было. Да вы и не одобрили бы такого. Я уверена, что вы никогда не окажетесь под подозрением со стороны таможенников, — добавила она, надеясь, что он поймет ее намек на французское вино, которое им накануне подавали к обеду.
Судя по лукавому взгляду, который он на нее бросил, ее намек был понят.
— Да, конечно.
Посмотрев на свои наряды, она прошла к вечернему платью из бледно-розового шелка.
— Вот на этом бельгийское кружево. Чудесное, правда?
Взяв платье в руки, она продемонстрировала его герцогу.
Его взгляд скользнул по кружеву.
— Совершенно верно. Эти монахини действительно превосходные рукодельницы.
Она решила, что он произнес эти слова совершенно серьезно, и в то же время ей показалось, что в его глазах едва заметно искрился смех.
Она нахмурила брови, начав сомневаться в том, что ее план работает так, как она на это рассчитывала. Герцог должен был злиться, а не веселиться!
— Что еще, ваша светлость? — решила не сдаваться она, — Какая ещё часть счета вас заинтересовала?
При этом напоминании: он снова посмотрел на счета.
— Ну, во-первых, само количество платьев. По моим подсчетам, их оказалось больше ста пятидесяти. Вы заметили, что заказали так много?
Невольно ее глаза округлились от удивления. В тот момент она понимала, что покупает чудовищно много нарядов, но действительно не думала, что настолько много!
«Боже правый, папенька был бы уже на грани апоплексического удара, если бы такой счет принесли ему! Так почему на герцога это не подействовало?»
— Нет, ваша светлость, — признала она. — Хотя Мэллори сказала правду: я заказала только то, что действительно было нужно.
Он молча выгнул бровь.
— Вы ведь сказали, чтобы я покупала все, что мне нужно. — Чуть помолчав, она невинным тоном добавила: — Оказалось, что мне нужно очень много.
Однако вопреки ее ожиданиям он не нахмурился, а громко захохотал:
— Мастерское преуменьшение! А что это за платье, которое стоило пятьсот фунтов? Кажется, в описании упоминались бриллианты.
«Отлично! — обрадовалась она. — Он его заметил!»
Заказывая этот туалет, она понимала, что его цена просто возмутительно высока: она никогда в жизни не делала такой покупки. Да и в прошлой жизни тоже.
— О, это платье рассчитано на особый случай. Платье сшито из чудесной кремовой шелковой тафты, и лиф расшит крошечными бриллиантами. А по подолу идет кайма из листьев и цветов, которые вышиты золотой канителью. Впечатление просто ослепительное. О, и я заказала к нему туфельки! Боюсь, что их пока не доставили. Обувщик все еще не выполнил мой заказ. А еще я сделала заказы у трех шляпниц и в двух мастерских, где шьют перчатки!
Ее сердце снова отчаянно забилось. С натянутыми до предела нервами она опять стала ждать взрыва.
Вместо этого уголки его губ приподнялись.
— Никто не сможет сказать, что вы не одеты так, как подобает моей герцогине. Хотя мне, наверное, придется поднять в имениях арендную плату, чтобы все это оплатить, — добавил он, широким жестом указав на ее покупки.
Она в ужасе открыла рот:
— Не может быть!
Боже правый! Ей такое и в голову не приходило! Какой кошмар! Если это так, она немедленно вернет все купленное.
Он запрокинул голову и искренне расхохотался:
— Не тревожьтесь. У меня вполне хватит средств, чтобы заплатить за все ваши приобретения. Однако трудно сказать, что случится, если вы продолжите в том же духе и после нашей свадьбы.
Свадьбы!
Она разочарованно понурилась. Значит, он по-прежнему хочет оставить их помолвку в силе.
— Значит, вы не сердитесь? — спросила она.
Он внимательно посмотрел на нее, а потом аккуратно сложил всю пачку счетов втрое и спрятал ее в карман.
— А вы ожидали, что я буду сердиться?
— Я… Ну… да, наверное.
— Вы решили, что я буду недоволен тратами? А! Вижу, что вы именно так и думали. — Он чуть помолчал, глядя ей в глаза. — Я признаюсь, что поначалу был изумлен таким объемом покупок. Но это ведь ваше приданое, так что, полагаю, некоторых излишеств следовало ожидать.
Она недоуменно воззрилась на него.
Он ободряюще ей улыбнулся:
— Я знаю, что вы привыкли иметь дело с вашим отцом, но вам надо принять во внимание, что я отношусь к тратам совсем по-другому. Не то чтобы вам в будущем не следовало проявлять некую умеренность, но одна поездка за покупками меня не смутит.
У нее перехватило дыхание при мысли о том, насколько сильно она заблуждалась на его счет. И, что самое неприятное, все ее усилия опять оказались напрасными.
— По вашему лицу не скажешь, что вы рады, — заметил он. — Или хотя бы чувствуете облегчение.
— О! Нет, я рада, — неискренне заверила она его. — Просто я удивлена, особенно после вашей ссоры с Мэллори.
— Ну, с Мэллори дело обстоит совершенно иначе, потому что каждая ее вылазка в магазины заканчивается многочисленными покупками. Хорошо, что Харгривз человек состоятельный, иначе боюсь, что после свадьбы у них начались бы ссоры из-за ее транжирства. Но хватит говорить о моей сестре. То платье, что сейчас на вас, — это тоже одна из ваших новых покупок?
Она рассеянно провела рукой по своему утреннему сиреневому муслиновому платью в горошек.
— По правде говоря, да.
Он обвел ее взглядом:
— Оно очень вам к лицу.
— Я так рада, что вы его одобряете, ваша светлость.
— Решительно одобряю, — совершенно серьезно отозвался он, заставив ее гадать, пропустил ли он саркастический тон ее слов или предпочел его игнорировать. — Но я снова стал «вашей светлостью», — добавил он. — Мне казалось, что мы отказались от такого формального обращения, по крайней мере без посторонних. А если принять во внимание, какую сумму я только что потратил на ваш гардероб, то, казалось бы, вы могли хоть раз-другой назвать меня Эдвардом.
— Хорошо, тогда я так рада, что вы его одобряете, Эдвард!
Он снова засмеялся, и его темно-синие глаза засверкали. Продолжая улыбаться, он поднял руку и покрутил пальцем:
— Покажите-ка мне все.
— Что — все?
— Платье. Покружитесь, чтобы я смог оценить картину полностью.
— Ваша светлость!
Он картинно выгнул бровь.
— Эдвард, — поспешила поправиться она. — Это совершенно неприличная просьба!
— Не более неприличная, чем то, что мы находимся наедине у вас в спальне, как вы уже сказали. Ну же! Пока жите мне творение мадам Морель!
