Но ему больше не хотелось быть таким. В этот миг он хотел только одного — Элинор. И ужасно хотел забыть о существовании всего остального мира.
В следующее мгновение Харт привлек ее к себе и поцеловал в полуоткрытые губы. И тотчас же между ними словно что-то вспыхнуло. Вернее — не «что-то», а пламя страсти, конечно же. На мгновение отстранившись, Харт снова привлек ее к себе и принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи. Затем подхватил на руки и уложил на стол со стопками белья. Прежде чем она успела опомниться, Харт навис над ней, придавив ладонями к столу.
— Ты испортишь белье, — пробормотала Элинор. — А ведь они так старались…
— Я плачу своим слугам самое высокое жалованье в Лондоне.
— Чтобы они мирились с тобой!
— Чтобы позволили овладеть любимой на стопке чистого белья.
Харт выудил из-под ее плеча пару дамских штанишек из тонкого полотна, отделанного кружевом.
— Твои, полагаю…
Элинор попыталась выхватить их.
— Харт, ради Бога!.. Не смей размахивать моим исподним!
Герцог отстранил руку, чтобы Элинор тянулась до штанишек. И, нахмурившись, спросил:
— Почему они протерты почти до дыр? — Ткань и впрямь истончилась донельзя, а кружева были многократно штопаны. Харт нашел среди белья такой же лифчик. И он тоже был аккуратно заштопан. — Изабелле придется позаботиться о твоем туалете, Эл.
— Я и сама могу это сделать, — заявила Элинор с гордостью. — Куплю себе белье после первого же жалованья.
— Вот и хорошо. А это выкинь.
— Придется, если ты его порвешь.
— Так и сделаю. — Харт провел лифчиком по ее щеке. — Ведь это — полотно… А я хочу видеть тебя в шелках.
— Шелк дорогой. Батист более практичный. Впрочем, ты не должен видеть меня ни в том ни в другом.
Харт снова взял ее штанишки.
— Когда наденешь их завтра, подумай обо мне. — С этими словами он прижался к штанишкам губами.
Элинор покраснела.
— Какая наглость! — воскликнула она.
Герцог взглянул на нее с удивлением:
— Наглость?
— Ты ужасный, Харт…
— А я никогда и не претендовал ни на что другое. — Он уронил штанишки на кучу белья и добавил: — Ты делаешь меня порочным, Эл. Когда я вхожу в комнату, в которой находишься ты, мне плевать на всех и вся.
— В таком случае не заходи туда, где нахожусь я. Ведь на тебе теперь слишком большая ответственность.
— И ты снова ворвалась в мою жизнь в тот самый момент, когда я понял, что вот-вот добьюсь своего самого большого успеха. Эл, почему?
— Чтобы помочь тебе. Я ведь уже говорила…
Харт наклонился, чтобы заглянуть в голубизну ее глаз.
— А мне кажется, что это Господь решил на мне отыграться. И теперь мстит.
Элинор нахмурилась:
— Не уверена, что Господь на такое способен.
— Со мной, — способен. Потому что во мне всегда жил дьявол. Или, может быть, ты послана, чтобы спасти меня?
— Очень в этом сомневаюсь. Никто не сможет спасти тебя, Харт Маккензи.
— Вот и хорошо. Я не хочу, чтобы ты спасала меня. По крайней мере сейчас.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты поцеловала меня, Эл.
Едва заметно улыбнувшись, она обвила его шею руками, и Харт тотчас же забыл обо всех своих проблемах — забыл обо всем, кроме Элинор.
Их губы встретились, и белье под ними заскользило, когда он, уложив ее поудобнее, поставил колено меж ее ног. Ему не терпелось сорвать с нее юбки и панталончики, не терпелось овладеть ею, слиться с ней воедино — ведь именно эту женщину он всегда желал, жаждал все эти годы.
Но Харт знал: если он вежливо попросит — она ответит отказом. Значит, придется быть невежливым.
Харт окончательно стащил с нее перчатку и прижался страстным поцелуем к ее ладони. Перчаткой же обвил ее запястье и свое.
Элинор наблюдала за ним настороженно, не понимая, что он под этим подразумевал. Харт тоже не вполне это понимал — ему лишь хотелось находиться как можно ближе к Эл.
И это странное перевязывание перчаткой словно обдало жаром ее. Она вдруг осознала, что перчатка вокруг их запястий привязала его к ней, а ее — к нему.
Много лет назад Харт научил ее целоваться. А затем этот же мужчина соблазнил ее и лишил невинности. И вот сейчас он, лежа на ней, тихо прошептал:
— Эл, я хочу тебя.
Точно так же Харт произнес ее имя в тот день в летнем домике в Шотландии. Он сказал ей, что хочет ее, и объяснил, как именно хочет. Она тогда засмеялась, довольная своей властью над ним. Элинор Рамзи поставила великого Харта Маккензи на колени!
Глупая, глупая Элинор… Никогда она не обладала властью над Хартом, и в тот самый день он это доказал. А сейчас доказывал снова, целуя ее.
Элинор чувствовала, как его дыхание обжигало ее, а потом она вдруг поймала себя на том, что поглаживает Харта по волосам.
Но ведь он уничтожит ее! Снова уничтожит!
«Харт, нет! Отпусти меня!» — воскликнула она мысленно.
А он по-прежнему покрывал поцелуями ее шею и плечи. От танцев она разогрелась, потом замерзла на террасе — теперь же вся пылала.
Тут Харт прижался к ней всем телом, и она, сама того не желая, обняла его.
Но он вдруг чуть отстранился, поднял голову и, заглянув ей в глаза, прошептал:
— Я скучал по тебе, Эл.
«А я скучала по тебе, так скучала, что это разбило мне сердце», — подумала она со вздохом.
Но Элинор знала, что сдастся. Да, сегодня она позволит ему овладеть ею, чего бы это потом ни стоило. И все же ее испугало то, что она с такой легкостью согласилась подчиниться.
Тут Харт, поцеловав ее руку, снова прошептал:
— Эл, я хочу тебя…
Она тихонько вздохнула.
— Знаю, Харт.
— Нет, не знаешь. Не можешь знать. — Он покачал головой. — Ты сама невинность, а я — воплощение порока.
Элинор улыбнулась. Ее сердце застучало громче.
— Должна признать, что в тебе и впрямь есть что-то от дьявола.
— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, чего может захотеть мужчина вроде меня.
— Нет, имею. Я помню летний домик. И помню твою спальню — здесь, наверху, а также в Килморгане.
Трижды она спала с Хартом Маккензи. И трижды в жизни думала, что умрет от счастья.
— О, все это — совсем не то, Эл. Я тогда сдерживал себя, потому что не хотел сделать тебе больно.
Казалось, Харт и сейчас сдерживал себя. При этом в его глазах было отчаяние, которое Элинор никак не могла объяснить.
— Эл, ты бесценная… и хрупкая, — пробормотал он. — Но в тебе есть огонь, к которому мне хочется прикоснуться. Я хочу показать тебе свои порочные игры и выпустить этот огонь наружу, хочу научить тебя обращаться с таким огнем.
