— Я знаю, что ты это знаешь, — отозвалась Изабелла. — Все матери давно усвоили, что выставлять своих дочерей перед тобой — совершенно бесполезное занятие. Но вчера ты вдруг берешь и вальсируешь с Элинор. Харт, ты сорвал крышку с бочонка с порохом. Некоторые считают, что ты сделал это нарочно — чтобы отомстить за то, что она бросила тебя. А другие полагают, что ты присматриваешь себе жену.
Харт пожал плечами и принялся за яйца.
— С кем танцевать или не танцевать — это мое дело, — пробурчал он.
Лорд Рамзи оторвался от газеты, отметив пальцем то место в колонке, где остановился, и заявил:
— Но только не тогда, когда ты известен, Маккензи. А когда ты известен, то все, что ты делаешь, подлежит тщательному изучению, обсуждению и обдумыванию.
Харт прекрасно знал это. Он видел, что его жизнь — и даже жизнь его братьев — постоянно освещалась во многих газетах. Но, будучи в дурном расположении духа, герцог не желал внимать голосу разума.
— Разве людям не о чем больше разговаривать? — проворчал он.
Лорд Рамзи тут же кивнул:
— Совершенно верно, не о чем. — С этими словами граф вернулся к своей газете.
Изабелла же, покосившись на мужа — Мак продолжал намазывать хлеб повидлом, — вновь заговорила:
— Так вот, я упомянула бочонок с порохом… Видишь ли, Харт, твой танец означает, что теперь все мамаши возомнят, будто ты вступил в игру. И постараются втиснуть своих дочерей между тобой и Элинор, так как, по их мнению, они больше тебе подходят. И в таком случае, Харт, нам придется побыстрее тебя женить, чтобы избежать дальнейших войн.
— Нет! — заявил Харт. — Не согласен!
— Сам виноват, братец, — вступил в разговор Мак. — В прошлом году ты возродил надежды Изабеллы, объявив в Аскоте, что подумываешь о женитьбе. Однако ты с тех пор ничего не предпринял…
Харт прекрасно помнил, что говорил тогда. Но очевидно, братьям пришла в голову романтическая идея — они решили, что он помчится в захудалое поместье Элинор, продерется сквозь заросший сад, подхватит ее на руки и увезет с собой в Лондон, как бы она ни протестовала (а Элинор, конечно же, протестовала бы).
Но нет, чтобы взять ее в жены, понадобится действовать обстоятельно и продуманно, как в политической кампании. Время для открытого ухаживания наступит позже, обязательно наступит. А пока ее проживание в его доме, а также помощь Уилфреду и Изабелле позволят ей привыкнуть к новым условиям жизни. И следовало попросить Изабеллу, чтобы убедила Элинор пойти к портнихе — дабы она привыкла к красивым вещам и нашла бы потом затруднительным от них отказаться. Кроме того, он откроет для ее отца доступ ко всем музеям и книгам — даст ему все, что граф только пожелает, так что Элинор не осмелится лишить отца всего этого. А потом, через некоторое время, она настолько врастет в лондонскую жизнь, что уже не сможет с ней расстаться.
Вчерашний их танец был его прихотью. Впрочем, нет, не прихотью, а жгучим голодом. И теперь он использует этот вальс, чтобы показать всему свету, что снова положил глаз на Элинор. Его партия вскоре одержит большую победу, и тогда королева попросит его, Харта, сформировать правительство. А он возложит свою победу к ногам Элинор.
— Я повторяю, Мак, что это — мое личное дело, — заявил герцог.
— Твоя женитьба, кроме того, избавит Элинор от скандала, — продолжала Изабелла. — Все внимание сосредоточится на твоей жене, и вальс с Элинор будет благополучно забыт.
Нет, не будет! Он, Харт, сделает все, чтобы об этом не забыли.
Изабелла перевернула страничку в своем блокноте и, ткнув в листок карандашом, пробормотала:
— Так, сейчас посмотрю… В первую очередь эта леди должна быть шотландкой. Никакие английские розы не годятся для Харта Маккензи. Во-вторых, она должна быть хорошего происхождения. Дочь графа или выше. Ты согласен? В-третьих — никаких скандалов, связанных с ее именем. В-четвертых, не вдова, чтобы родственники ее покойного мужа не ходили к тебе просить о льготах и не досаждали тебе. В-пятых, она должна быть милой и обладать способностью успокаивать людей после того, как ты до смерти их разозлишь. В-шестых, должна быть хорошей и гостеприимной хозяйкой многочисленных вечеров, салонов, балов и званых обедов, которые тебе придется устраивать. Разумеется, она должна знать, кого с кем нельзя сажать… и тому подобное. В-седьмых, должна быть приятна королеве. Королева не в восторге от Маккензи, а супруга, которая придется ей по душе, поможет исправить положение, когда ты станешь премьер-министром. В-восьмых, эта молодая леди должна иметь неплохие внешние данные, чтобы вызывать восхищение, — но не настолько хорошие, чтобы вызывать зависть. — Изабелла оторвала карандаш от бумаги. — Кажется, я все перечислила. Да, Мак?
— И девятое: она должна уметь терпеть Харта Маккензи, — добавил Мак.
— Ах да, конечно… — пробормотала Изабелла. — Кроме того, она должна быть умной и решительной. Вот, теперь все. Это будет номер десять. Хорошая круглая цифра. И еще…
— Пожалуйста, угомонись, — остановил ее Харт.
Изабелла перестала писать и кивнула:
— Да-да, на сегодня я закончила. Только напишу еще имена молодых дам, за которыми ты начнешь ухаживать.
— Не дождешься, — проворчал Харт. Он вдруг почувствовал, как что-то холодное и мокрое уткнулось ему в колено. Посмотрев вниз, герцог увидел Бена, смотревшего ему в глаза. — Почему пес под столом? — проворчал он.
— Бен увязался за Йеном, — пояснила Изабелла.
— Кто увязался за Йеном? — раздался голос Элинор, и в следующую секунду она переступила порог столовой.
Харт внимательно посмотрел на нее. Казалась ли Элинор уставшей после долгой ночи, после вальса с ним, а также после его поцелуев сначала на лестнице, а потом — на груде белья? Нет, отнюдь не казалась. Напротив, она выглядела свежей и бодрой, и от нее, как всегда, исходил запах ее любимого лавандового мыла — когда она проходила мимо него к буфету. Запах лаванды всегда ассоциировался у него с Элинор.
Наполнив свою тарелку, она принесла ее к столу, поцеловала отца в щеку и села между ним и Хартом.
— Старый Бен увязался, — ответила Изабелла. — Он очень любит Йена.
Элинор заглянула под стол.
— А, доброе утро, старина Бен.
«Она всегда здоровается с псом, — подумал Харт в раздражении. — А мне — ни слова».
— Эл, что ты думаешь о Констанс Макдоналд? — спросила Изабелла.
Элинор принялась за холодные яйца с таким аппетитом, словно они были пищей богов.
— Что я о ней думаю? А к чему этот вопрос?
— Мы говорим о потенциальной жене Харта. И составляем список.
— Да?.. — Элинор жевала, сосредоточив взгляд на Йене и его газете. — Ну, я думаю, что Констанс Макдоналд стала бы ему отличной женой. Двадцать пять лет, мила, хорошо держится в седле, знает, как обвести надутых англичан вокруг пальца, умеет общаться с людьми.
