Еще один его позор. Он должен был приехать и следить за тем, чтобы брата воспитывали и обучали как полагается. Но Симеон держал себя в руках, его лицо оставалось невозмутимым. Демонстрировать кому-то собственную слабость — это слабость.
— Уверен, что он быстро догонит сверстников.
Вопросительно взглянув на него, Исидора повернулась к Хонейдью.
— Я приехала не с пустыми руками, — промолвила она. — Несколько экипажей с моей одеждой медленно едут следом.
Дворецкий поднялся наверх, чтобы отыскать наиболее подходящую — с обонятельной точки зрения — спальню.
Симеон вернулся в кабинет. Меньше всего ему хотелось оказаться в одной комнате с Исидорой.
Ревелс-Хаус 29 февраля 1784 годаИсидора никогда не искала комнату по запаху: они с Хонейдью входили в каждую спальню и принюхивались. Однако зловоние было повсюду, оно не отставало от них ни на шаг, следуя за ними, как комнатная собачка.
Исидора уже начала подумывать о том, чтобы остановиться в какой-нибудь гостинице неподалеку, но тут Хонейдью сказал:
— Возможно, вам подойдет вдовий дом, ваша светлость… Хотите взглянуть на него? Правда, боюсь, его давно не открывали и не проветривали, но это очень милый маленький домик.
— Хонейдью, меня устроит любой дом, в котором нет неисправной уборной, — сказала она в ответ.
— Уборные в этом доме могли бы находиться в отличном состоянии, если бы только я смог уговорить отца его светлости, покойного герцога, должным образом заботиться о трубах, — промолвил дворецкий.
— Когда же их почистят? — поинтересовалась Исидора.
Хонейдью скривился.
— Боюсь, герцог столкнулся с некоторыми трудностями, когда пытался обратиться за помощью, однако я уверен, что через день-другой мы сумеем найти работников. Поверьте мне, все и в самом деле было не так уж страшно до этой недели… Видите ли, дождливая, сырая погода… — Он заломил руки.
— Полагаю, вы немногое могли сделать в такой ситуации, — кивнула Исидора.
Спустившись вниз, они вышли из дома через боковую дверь, и хотя Исидора никогда бы не призналась в этом вслух, возможность вдохнуть полной грудью свежего, хоть и холодного воздуха привела ее в восторг. Она заметила, что и Хонейдью тоже сделал несколько глубоких вдохов.
— Надо понимать, кто-то к этому привыкает? — спросила она.
— Некоторые люди — да, — ответил Хонейдью. Судя по его виду, он не относился к их числу.
Они обошли дом по усыпанной гравием дорожке, и взору Исидоры предстал запушенный сад.
Она с разинутым ртом повернулась к дворецкому, но у того уже был готов ответ на ее вопрос:
— Два дня назад его светлость велел последнему оставшемуся в поместье садовнику поскорее нанять людей. Они быстро приведут сад в порядок.
Вдовий дом оказался даже и не домом вовсе, а небольшим коттеджем. Но он был очарователен и, увитый вьющимися розами, которые окружали каждое окно, напоминал милый кукольный домик.
— Какого цвета эти розы? — полюбопытствовала Исидора.
— Бледно-розового, — ответил Хонейдью. — Их тут очень много. Виноград тут не прижился, так что все место отдано розам. За домом вы увидите несколько кустов сирени, но понятно, что они не зацветут до конца апреля.
Вытащив из кармана внушительную связку ключей, он умудрился вставить один из них в замок.
— Здесь никто не жил после бабушки его светлости, — сказал он через плечо. — Обычно мы регулярно проветривали дом и наводили повсюду порядок, но в последние несколько лет…
Понятно: у него просто не осталось людей, которые могли бы этим заняться.
Пройдя через небольшой коридорчик, они оказались в залитой солнцем гостиной, которая, к удивлению Исидоры, была очень просторной. Мягкая мебель пряталась под холщовыми чехлами. Здесь и не пытались демонстрировать герцогскую роскошь — как раз наоборот. Снизу стены были обиты панелями из вяза, а сверху — покрашены кремовой краской с маленькими анютиными глазками. Пол был выложен плитами, но посередине лежал веселый, хоть и выцветший ковер.
— Как мило! — воскликнула Исидора.
— Матушка покойного герцога терпеть не могла формальностей, — проговорил Хонейдью, проходя к окнам, чтобы раздвинуть шторы. — Фу! Только посмотрите на эту пыль! Немедленно пришлю сюда всех служанок, ваша светлость, и мы быстрехонько приведем дом в порядок.
Исидора обнаружила в доме маленькую уютную спаленку с большой кроватью и столом, заставленным книгами в истертых кожаных переплетах.
— Бабушка герцога очень любила читать, — сообщил ей Хонейдью. — Да и ее собственная жизнь была романтической сказкой.
Исидора подняла взгляд от «Сказок Нила», которые она обнаружила на столе. Книга почти рассыпалась, однако трудно было понять, что стало тому причиной: время или то, что ее слишком часто брали в руки.
— Романтической? — переспросила она.
— Да, — кивнул он. — Попросите его светлость рассказать вам об этом. — Обойдя Исидору, он подошел к окну, чтобы распахнуть ставни. — Ну вот, а теперь я бы попросил вас вернуться в большой дом, а мы наведем тут порядок.
Исидора покачала головой. Она предполагала, что ей и без того придется вернуться в дом на обед. Однако она не была готова к этому. Исидора уселась в кресло-качалку с книгой в руках.
— Кажется, я похожа на бабушку моего мужа, — улыбнувшись, проговорила она. — Я тоже очень люблю читать. А когда придут горничные, я просто отправлюсь на прогулку.
— А ваша личная горничная приедет с остальными экипажами? — поинтересовался Хонейдью.
— Да. У Люсиль вечно болит желудок, когда мы отправляемся в путешествие, так что она обычно следует за мной в медленных экипажах. Кстати, если это возможно, я бы приняла ванну. Мне кажется, я с головы до ног покрылась пылью в дороге.
— Вам приготовят горячую ванну, как только горничные закончат уборку, — пообещал дворецкий. — Если вы вполне уверены, что вам тут удобно… — Он медлил, ему явно не хотелось оставлять ее одну.
Но Исидора уже успела открыть книгу.
— Я буду здесь абсолютно счастлива, Хонейдью, — вымолвила она уверенно. — Честное слово. Прошу вас, передайте вдовствующей герцогине мои сожаления по поводу того, что я не могу повидаться с ней до того, как приедет моя горничная.
Внезапно ей пришла в голову идея.
— Знаете, у меня такое ощущение, что я как-то странно устала во время пути. — Она улыбнулась дворецкому, который и виду не подал, что жена герцога так и сияет здоровьем. — Так что, пожалуй, я сегодня поужинаю здесь.
