— Я ненавижу вас, — сказала она тихо. — Я знаю, что вы не виноваты, но чувствам не прикажешь. Вы заставляете меня делать нечто такое, чего я поклялась не делать никогда. И за это я ненавижу вас, мистер Фриско.
— Держите мою руку.
Он поднял ее одним точным движением. В тот же миг кровь отхлынула у нее от головы, и лицо Фриско поплыло перед глазами. Она поняла, что левая нога ослабела за год сидения в кресле и, возможно, больше не сможет удержать ее вес. Она упала бы, если б Фриско не поддержал ее. Покачиваясь, она схватила его за жилет.
— Спокойно.
Дэл подсунул под ее правую руку костыль, и она инстинктивно перенесла вес на деревяшку.
Постепенно головокружение прошло, но теперь, как никогда раньше, она ощутила пустоту под правым коленом. Нет, она не должна об этом думать. Если она позволит себе горевать о безвозвратно утерянном, ей снова захочется кричать, и на этот раз она уже не сможет сдержать себя.
Алекс с видимым усилием заставила себя отпустить жилет Фриско и схватиться правой рукой за ручку костыля. Так она чувствовала себя более устойчиво, но левой рукой продолжала держаться за плечо своего мучителя.
— Отдышитесь и успокойтесь. Потом мы с вами прогуляемся вокруг фургона. Скажите, когда будете готовы.
Пайтон лежит в могиле, а она собралась прогуляться. От одной мысли об этом тошнота подступала к горлу.
— Перенесите вес на левую ногу, передвиньте костыль вперед и перекиньте другую.
— Я и сама могу догадаться! — бросила Алекс.
Фриско отошел, не спуская с нее глаз. Головокружение вернулось, когда она поняла, что ее больше никто не поддерживает, разве что костыль.
— Я только…
Фриско посмотрел ей в глаза.
— Сегодня во второй половине дня ваши сестры собираются три часа провести в седле. Когда они приковыляют домой, у них все тело онемеет и будет болеть. Как ваша левая нога.
Алекс почувствовала, как что-то оттаяло в ней. Неужели она опустилась до того, чтобы с жадностью глотать брошенную ей наживку? Скосив глаза на повозку, она прикусила губу, злясь оттого, что он читает в ней, как в открытой книге. Состязательность всегда была главным в их взаимоотношениях с сестрами.
Она едва не упала при первом же шаге. Еще шаг, и Алекс повалилась бы на землю. Но Фриско успел подхватить ее, не дав разбиться, и, подняв с земли костыль, протянул ей, как только она оправилась от шока.
Алекс продвигалась медленно, со страхом, и упала, еще не достигнув края борта.
— Вы не поможете мне сесть? — попросила она.
Фриско усадил ее на землю, а костыль положил рядом. Затем он присел возле нее, по-турецки скрестив ноги.
— Вам станет значительно легче, когда окрепнет левая нога. Я знаю, что вам не понравится то, что я скажу, но вам нужно ходить с костылем как можно чаще и дольше, до тех пор пока вы не срастетесь с ним, как с родным.
То, что она сделала, было ужасно, и только сейчас она осознала весь кошмар происходящего с ней.
— Я ходила, — прошептала она, глядя на него широко распахнутыми глазами.
— Да, — с улыбкой ответил он. — Не бойтесь этого.
Алекс расправила юбку на земле и потерла вытянутую ногу.
— Я не боюсь костыля, мистер Фриско.
— Так почему вы так упорно сопротивляетесь?
Она опустила голову и голосом, хриплым от волнения, сказала:
— Я боюсь, что не смогу от него отказаться.
Дни складывались в неделю, затем еще и еще в одну, и все это время Дэл не давал женщинам спуску. Он знал, что у них ноют мышцы, что ладони порой стерты в кровь, но к концу третьей недели клеймение было закончено, а ловцы увеличили стадо еще на две сотни голов. Через четыре недели начались дожди, а с ними и трава пошла в рост. Сроки поджимали.
Фриско и его давний друг и правая рука, опытный табунщик Грейди Коул стояли под навесом амбара, глядя на серые полосы дождя. Не пройдет и двух недель, как, словно по мановению волшебной палочки, покроются изумрудным ковром бесконечные прерии, и стада со всего Техаса двинутся в путь на север.
— У нас с тобой все готово, если не считать женщин, — с привычным беспокойством в голосе сказал Дэл; серый дождь навевал уныние.
— Эти женщины никогда не будут готовы, — глядя прямо перед собой, ответил Коул.
Дэл засунул руки в карманы дождевика.
— Ясное дело, и все же…
Скривив губы, Грейди виртуозно сплюнул табачную жвачку, целясь в блестящий мокрый камень.
— Из женщины не сделаешь ковбоя. Я знаю тебя, Фриско, не один год, почитай, с детства. Не раз ты попадал в истории, но, скажу тебе, на этот раз ты влип по самые уши. Короче, сынок, ты крепко вляпался.
— Ты ведь знаешь, почему я согласился.
— Догадываюсь.
Грейди снял шляпу и почесал темя, заросшее седыми клочковатыми волосами.
— Если ты будешь дожидаться, пока они чему-нибудь научатся, мы никогда не сдвинемся с места.
— Они делают успехи, но им бы еще немного времени.
Вчера Грейди весь день занимался с Фредди и Лес верховой ездой. Сказать, что обучение шло трудно, значит ничего не сказать. И та и другая больше падали, чем ездили. К концу дня Грейди едва не хватил апоплексический удар, а у женщин не осталось на теле живого места: сплошные синяки и ссадины.
Но и та и другая, пережив очередное падение, стиснув зубы и сдерживая слезы, вновь и вновь взбирались в седло. Дэл, глядя на дождь, пытался припомнить, что чувствовал сам, когда мальчишкой учился ковбойскому ремеслу. Что чувствовал он, глядя с земли на упрямого мустанга, не желавшего мириться с тем, что какой-то новичок пытается его объездить, зная, что должен снова взбираться в седло, и так до тех пор, пока зловредная скотина не поймет: всадник сильнее ее. Конечно, ни Лес, ни Фредди скорее всего никогда не станут хоть сколько-нибудь стоящими ковбоями, но Дэл волей-неволей проникался к ним уважением за волю и мужество, которых не ожидал в них найти.
Алекс заслуживала если не восхищения, то уважения не меньше сестер. Теперь она могла перемещаться от кресла к костьыю не падая и вполне прилично пользовалась подпоркой. Со стороны Дэл наблюдал за тем, как она снимает кухонную утварь с крючков на борту повозки, как разводит костер. Конечно, камни оказались мягче, чем ее лепешки, но Алекс утверждала, что поработает над собой.
Женщины старались, и тут придраться было не к чему. Другое дело, насколько успешным было их обучение.
Дэл не спал ночами. Его переживания были вполне объяснимы: неподготовленность сестер могла привести к печальному результату. Если в Абилине недосчитаются быков, тогда все их сегодняшние старания пойдут прахом. Фриско искал способ ускорить тренировки, но лишь волшебник мог за месяц превратить сестер Рорк в людей, с которыми у них до сих пор не было абсолютно ничего общего.
