Элизабет кивнула.
— Обещайте мне это! — настаивал принц.
— Хорошо, ваше высочество. — Она перекрестилась, хмуро поглядывая на принца. — Перед всевышним и под страхом вечного проклятия обещаю, что исполню весь обряд до конца и без всяких проволочек.
В часовне англиканский епископ неодобрительно нахмурился при виде скульптурных изображений и затейливых витражей, но промолчал и подошёл к алтарю.
Принц Карл крикнул:
— Покороче, ваше преподобие! По возможности сократите службу!
Раздражённый подобной бесцеремонностью, пухлый епископ пролистал страницы своего еретического молитвенника и, отыскав нужные строчки, повернулся к присутствующим.
— Невеста пусть встанет справа от меня. Жених — слева.
Крейтон подчинился сразу, но Элизабет замешкалась, и тогда маркиз Ормонд легонько подтолкнул её вперёд.
Элизабет казалось, что ей снится странный сон — только вот все это творилось наяву. Еретический священник произносил знакомые с детства слова, правда, не на божественной латыни, а на греховном английском языке.
— Во имя отца, и сына, и святого духа! — провозгласил он и разразился было традиционной речью… но тут Карл бесцеремонно дёрнул его за рукав и знаком велел поторапливаться.
Епископ вспыхнул, но перешёл к сути обряда:
— Спрашиваю и призываю вас обоих ответить — как ответите вы в день Страшного суда, когда тайны всех сердец должны быть раскрыты, — ведает ли кто из вас о препятствии, по причине которого вы не можете сочетаться перед господом узами законного брака? Если знаете, то признайтесь в этом теперь же, ибо те, кто соединяются, не облегчив душу, не соединены богом, и супружество их незаконно.
На миг воцарилась тишина, и Элизабет всем сердцем пожелала, чтобы нашлось хоть какое-нибудь законное препятствие к этому браку — ведь каждому ясно, что бог всемогущий не может одобрить такого союза! Никто, однако, не произнёс ни слова.
— Назови своё имя, сын мой, — обратился епископ к Крейтону.
— Эдуард Гэррэт, виконт Крейтон.
— Эдуард Гэррэт, желаешь ли ты взять в жёны эту женщину, чтобы жить с ней вместе по слову божию в святом супружеском союзе? Желаешь ли ты любить её, утешать её, почитать и беречь её в болезни и здравии и, оставив всех других, хранить себя только для неё… — при этих словах Элизабет презрительно фыркнула, -…всю оставшуюся жизнь, отпущенную тебе господом?
Крейтон нагло улыбнулся невесте:
— Да!
Епископ обратился к Элизабет:
— Назови своё имя, дитя моё.
— Вирджиния Элизабет Кэтрин, — сдавленно проговорила она.
— Что, что? — Епископ приложил к уху ладонь. — Извини, дочь моя, но я тебя не расслышал.
— Вирджиния Элизабет Кэтрин, графиня Рейвенволд! — сердито выкрикнула женщина.
— А-а!
Епископ нашёл нужное место в молитвеннике и продолжил:
— Вирджиния Элизабет Кэтрин, желаешь ли ты взять в мужья этого мужчину, чтобы жить с ним вместе по слову божию в святом супружеском союзе? Желаешь ли ты любить его, утешать его, почитать его в болезни и здравии и, оставив всех других, хранить себя только для него всю оставшуюся жизнь, отпущенную тебе господом?
Вот уж действительно, повинуйся и служи! Все внутри Элизабет отчаянно кричало «нет!», но ведь она перед богом поклялась принцу пройти этот фарс до конца… И всё же, до чего трудно произнести одно-единственное слово, которое отдаст её во власть этого негодяя Крей-тона!…
— Да, — в гнетущей тишине шепнула Элизабет.
Старик опять её не расслышал, и тогда она яростно крикнула:
— Да!
Да поразит проказа принца и Крейтона!
Епископ с облегчением вздохнул и обратился к присутствующим:
— Кто выдаёт эту женщину замуж?
Опять возникла неловкая пауза, но потом вперёд шагнул принц Карл.
— Мы её выдаём. — Он взял холодную руку Элизабет и вложил её в огромную жаркую ладонь Крейтона.
Священник обратился к жениху:
— Повторяй за мной, сын мой: «Я, Эдуард Гэррэт…»
Ироническая усмешка на лице Крейтона увяла.
— Я, Эдуард Гэррэт.
— …беру тебя, Вирджиния Элизабет Кэтрин, в жёны…
— Беру тебя, Вирджиния Элизабет Кэтрин, в жёны.
— …чтобы жить с тобой отныне и впредь…
— Чтобы жить с тобой отныне и впредь.
— …в радости и печали, в богатстве и бедности…
— В радости и печали, в богатстве и бедности.
— …в болезни и здравии, в любви и заботе…
— В болезни и здравии, любви и заботе, — повторил Крейтон, саркастически кривя губы.
— …пока смерть не разлучит нас по святому божьему умыслу, и в том я даю тебе моё слово.
— Пока смерть не разлучит нас по святому божьему умыслу, и в том я даю тебе моё слово.
Какое издевательство, думала Элизабет. Хорошо, хоть Крейтон перестал усмехаться, произнося такую чудовищную ложь.
Епископ обратился к Элизабет.
— Повторяй за мной, дочь моя: «Я, Вирджиния Элизабет Кэтрин…»
Жаркая волна гнева окатила Элизабет. Она выпрямилась во весь рост, вскинула голову и громко, звенящим голосом произнесла:
— Я, Вирджиния Элизабет Кэтрин.
— …беру тебя, Эдуард Гэррэт, в законные мужья…
— Беру тебя, Эдуард Гэррэт, в законные мужья!
— …чтобы жить с тобой отныне и впредь…
— Чтобы жить с тобой отныне и впредь! — Странно, но от собственного крика ей стало легче.
— …в радости и печали, в богатстве и бедности…
— В радости и печали, в богатстве и бедности!
— …в болезни и здравии…
— В болезни и здравии!
— …чтобы любить, беречь и повиноваться, пока смерть не разлучит нас…
Элизабет вызывающе посмотрела на Крейтона и повторила слова епископа, но на сей раз тише:
— Чтобы любить и беречь, пока смерть не разлучит нас.
Крейтон удивлённо вскинул бровь, а епископ нахмурился, явно гадая, произнесла ли она «повиноваться». Элизабет одарила старика молящим и совершенно невинным взглядом.
Епископ отёр платком вспотевший лоб и продолжил:
— Принесли ли вы кольцо?
И тут Крейтон молниеносно сунул в карман левую руку, на которой вызывающе сверкал золотой перстень.
— У меня нет кольца для леди.
Этот выскочка пожалел для неё даже такой малости!
Как и раньше, на помощь пришёл принц.
— Вот. — Он снял с мизинца великолепный, оправленный в золото сапфир и положил его на раскрытый молитвенник епископа. Ухмыльнувшись, принц Карл повернулся к Крейтону:
— Считай это подарком.
— Ваше высочество сама щедрость, — лукаво улыбнулся в ответ Крейтон и надел кольцо на палец Элизабет.
