— Будет очень полезно, если все его девочки получат хоть какое-нибудь образование, — проговорил Чарльтон. — Одна наша соседка преподает в городской школе. Она посылает задания Эвану вместе с продуктами, но с тех пор, как его жена умерла, от них больше не приходят выполненные задания. Очевидно, он забросил их обучение из-за большого количества дел, и только один Господь знает, что будет дальше. Если эта девушка сможет помочь Эвану, давая уроки его детям, она будет стоить всех неприятностей, причиненных ею. Больно думать об этих детях, как о диких, нелюдимых необразованных людях. — Он представил их совершенно некультурными оборванцами.
Сара подумала о той жизни, которую теперь вела Амелия. Поскольку Эван был очень странным человеком, который хотел, чтобы ее пальцы стерлись от работы до костей, а шестеро детей дополняли картину, Сара была уверена в том, что Амелия попала в сущий ад. А это именно то, чего она, по убеждению Сары, заслужила.
— Ты разговаривала с этой девушкой на корабле? — спросил Чарльз Сару.
— Не говори глупости, Чарльтон, — прервала его Эдна. — Зачем Амелии разговаривать с преступницей?
Чарльтон смутился.
— Наверняка на корабле началась ужасная паника, когда он наткнулся на риф, да, дорогая? Сомневаюсь, что люди думали тогда о классовой принадлежности.
— Вы правы, дядя Чарльтон, — поддержала его Сара. Он был наиболее добр к ней и проявлял больше понимания. — Места в спасательной шлюпке не были разделены по классам. Те счастливчики, что оказались в ней, были приведены из салона одним из матросов. Осталась всего одна шлюпка на всех, кто оказался на корме корабля. К тому времени, когда корабль разломился на три части, все остальные шлюпки смыло в море. Количество мест было ограничено. Я даже не поняла, что оказалась в шлюпке вместе с этой девушкой, но сказать откровенно, меня тогда это совсем не волновало.
— Конечно нет, дорогая. Какое чудовищное испытание выпало на твою долю, — сокрушалась Эдна.
Сара кивнула.
— Люси, моя служанка и попутчица, рассказала мне об этой девушке еще раньше. Она познакомилась с ней по пути на остров.
— Твоя попутчица, — неуверенно начала Эдна. — Нам так жаль, что она погибла. Нас известили, что ты путешествовала не одна, но когда она не приехала с тобой, мы предположили… самое худшее. Мы не хотели упоминать об этом, после всего того, что пришлось тебе пережить…
Как сделала бы и настоящая Амелия, Сара печально кивнула головой. Но ее печаль была настоящей. Хоть их знакомство и было мимолетным, Сара все еще переживала боль утраты.
— Я хотела, чтобы она села в шлюпку. — Каждый раз, когда она вспоминала о том, как поступила Амелия, Сара испытывала прилив злобы. — Один из моряков пообещал доставить ее на берег. К сожалению, у него не оказалось шанса выполнить свое обещание, так как корма судна пошла ко дну, как только мы отплыли.
— Мне так жаль, дорогая, — посочувствовала Эдна и сжала руку Сары в своей, заметив, как побелели губы ее подопечной. — Амелия, ты не виновата, милая, что она не смогла спастись. Я уверена, что ты пыталась взять ее с собой в лодку, поэтому не надо винить себя за то, что случилось с девушкой.
— Я не виню себя, — честно ответила Сара. Она винила настоящую Амелию.
— Доброе утро, Габриель, — поздоровался Эван. — Тяжелая выдалась ночь?
Габриель только что вышел из маяка и направлялся к дому, чтобы выпить чашку горячего чая. Занимался рассвет. Ветер гулял над морем.
— Без особых событий, что мне и нравится, — ответил он. — Не желаешь ли выпить со мной чаю и позавтракать?
— Чаю выпью, но потом мне придется возвращаться, боюсь, что моя новая работница снова решит спалить дом.
Габриель заинтересовался.
— Я так и думал, что ты хочешь о чем-то поговорить.
— Я просто хочу предупредить тебя, что мне понадобятся дополнительные припасы, когда в следующий раз придет корабль с грузом.
Они вошли в дом. Габриель разворошил тлеющие угли в печи, подбросил дров и проверил, есть ли в чайнике вода.
— Неужели новая работница объедает тебя? — спросил он.
— Нам вообще нечего есть. Вчера она сожгла наш завтрак и ужин. Нам повезло, что она не сожгла дом. Я занимался с овцами и перепугался до смерти, увидев, как из-под крыши валит дым.
— Что случилось?
— Ее светлость просто решила принять ванну и забыла, что на огне тушится мясо. Представляешь?
Габриель не ответил, но решил, что, видимо, эта девушка подумала, что ванна для нее важнее готовки.
— Она потратила всю горячую воду на свою ванну. Должно быть, она просидела там полдня, и мясо превратилось в угли. Понадобилась уйма времени, чтобы отскрести котел.
— Если тебе нужно что-нибудь, можешь взять из моих запасов. Я не хочу, чтобы дети голодали.
— До этого еще не дошло. Если придется, я могу и поохотиться.
— Она вспомнила что-нибудь? Признала, что она условно освобожденная?
— Нет. Она все еще страстно отрицает свое прошлое.
— И много она делает?
— Она просто безрукая, толку от нее никакого. После того как она сожгла ужин, я накричал на нее, она выбежала из дома в слезах. Правда, она выстирала все белье, но закончила стирку только к полуночи. Я сказал ей, что если она не станет работать, то не получит еды, поэтому она решила, что лучше будет что-то делать.
Габриель едва сдержал улыбку. Ему было интересно, как дела у этой девушки.
— Так когда она будет пахать? — спросил он. Эван нахмурился, но, поняв, что Габриель шутит, тоже изобразил подобие улыбки.
— У нее все руки покрылись волдырями после того, как она выкопала пару картошин. — Эван покачал головой.
— Мне ее почти жаль, — заметил Габриель.
Эван отвел глаза. Он не мог даже подумать, что пожалеет эту девушку, но ему было действительно жаль ее. На руки девушки было больно смотреть.
— Моя Джейн всегда легко справлялась со всеми делами. Она работала так же много, как и я.
— Они совсем разные женщины, Эван.
По мнению Эвана, точнее сказать было нельзя.
— Они такие же разные, как день и ночь, — согласился он. Заговорив о жене, Эван вспомнил, как она уставала к вечеру. Он всегда чувствовал себя виноватым оттого, что она так уставала, и особенно когда бедняжка мучилась, пытаясь дать жизнь второму сыну. И часть вины за ее смерть он принял на себя.
— Тебе надо дать Саре время привыкнуть, — предложил Габриель. — Жить на ферме нелегко в любом месте, но здесь, в такой изоляции и где земля такая неподатливая, это труднее вдвойне. Тебе и мне подходит такая жизнь, но не многие смогут смириться с подобными условиями.
