— Это не всегда так. В общем, мне хотелось бы принести какую-то пользу.
Я искоса взглянула на него. Челюсти у него были крепко сжаты, а в глазах читалась решимость.
Мне он очень понравился. Он действительно беспокоился за своего брата. После того как мы распрощались, я почувствовала, что благодаря ему мне стало немножко легче.
Летели недели. Пришли письма от Белинды: одно — мне, другое — Селесте. К тому времени, как письма добрались до нас, Белинда была уже в открытом море.
Некоторое время я провела в Мэйнорли, но меня постоянно тянуло в Лондон. По ночам я уже не выглядывала робко в окно. В первые недели такое еще случалось, однако передо мной всегда представала пустая улица.
Несколько раз я посещала адвокатов, которые что-то долго объясняли мне относительно опеки и того, как они распоряжаются деньгами, которые теперь фактически принадлежали мне. Но мое внимание не могло сосредоточиться на таких вещах. Все представлялось мне совершенно неважным по сравнению с моими опасениями за судьбу Джоэля.
Прошло уже больше месяца с момента его исчезновения, и я с тяжелым сердцем начинала привыкать к мысли, что никогда больше не увижу его.
Иногда я посещала Гринхэмов. Они продолжали сохранять надежду, хотя мне казалось, что с их стороны это самообман. Как-то раз мы встретились с Джеральдом, которого все так же беспокоило исчезновение брата.
Время шло.
Селеста сказала, что нам следует как-то расшевелить себя. Считая себя ответственной за мою судьбу, она намекнула, что девушки в моем возрасте начинают выезжать в свет и мой отец, безусловно, думал об этом.
— Хотя, возможно, — добавила она, — он хотел на некоторое время отложить этот вопрос. Он боялся того, что кто-то женится на тебе, и, тог да он тебя потеряет.
Я взяла ее за руки. От волнения мы обе не могли говорить.
Селеста первая справилась с собой.
— Ну что ж, из-за всего того, что свалилось на нас, мы вряд ли можем этим заниматься. Придется подождать.
— Не нужен мне никакой сезон, Селеста, — сказала я. — Мне там нечего делать. Если… то есть, когда Джоэль вернется домой, мы с ним поженимся, а подобные балы не для замужних женщин.
— Конечно, он вернется, — сказала Селеста.
Мы грустно посмотрели друг на друга.
— А скоро с нами будет и Белинда, — добавила Селеста.
— Сезон для Белинды, — пробормотала я. — Мы с ней на пару…
Удивительно, до чего часто в наших разговорах всплывало имя Белинды.
И вот в один прекрасный весенний день в Тилбери пришвартовалась «Звезда Африки» с Белиндой на борту.
* * *
Мы с Селестой отправились в Тилбери, чтобы встретить Белинду. Я с первого взгляда узнала ее — темноволосую, черноглазую, чем-то похожую на красавицу Ли, с тем трудно уловимым налетом экзотики, который, возможно, объяснялся примесью французской крови. Ее главной отличительной чертой всегда, с самого раннего детства, была жизненная сила. Белинда прямо-таки излучала жизнелюбие. Да, она не изменилась и была очень привлекательной.
Мы познакомились с мистером и миссис Уилберфорс, которые явно обрадовались тому, что с их плеч наконец свалился груз ответственности. Впрочем, Белинда, видимо, так не считала. Она ощущала себя не подопечной, а компаньонкой по путешествию.
Она бросилась ко мне все с той же бурной страстью.
— Люси… Люси… Прежняя милая Люси! Я узнала бы тебя где угодно. Ах, как это чудесно — встретиться с тобой!
Селеста приветствовала ее довольно сухо.
— Добро пожаловать на родину, Белинда, — сказала она.
— Благодарю вас, — ответила Белинда и поцеловала ее. — Я очень рада оказаться здесь.
Селеста повернулась к Уилберфорсам и еще раз поблагодарила их за заботу о Белинде.
— На самом деле это я приглядывала за ними, а не они за мной, сообщила нам Белинда, лукаво улыбаясь миссис Уилберфорс, которая ответила ей снисходительной улыбкой.
Уже в первую минуту встречи я вновь ощутила способность Белинды очаровывать людей.
— В пути довольно сильно штормило, — продолжала она свои объяснения. Бедная миссис Уилберфорс!
Впрочем, она не была исключением. Половина корабля была доведена до изнеможения. Мы с мистером Уилберфорсом чуть ли не единственные чувствовали себя нормально.
— Бискайский залив, — пробормотала миссис Уилберфорс. — Но ничего, думаю, я скоро приду в себя.
Вы обязательно должны навестить нас, — сказала Селеста. — Мы хотели бы как-то выразить вам свою благодарность.
— У Белинды есть наш адрес.
Церемония прощания завершилась. Были сделаны распоряжения о багаже Белинды. Она уселась в экипаж между мной и Селестой, и мы отправились домой.
По пути Белинда с радостью узнавала памятные ей места, явно довольная тем, что вернулась сюда.
Мы вышли на площади. Я, как всегда, бросила быстрый взгляд на садовую ограду и фонарный столб, даже сейчас, при свете дня, ожидая, что там может стоять этот человек.
— Все тот ж? старый дом! — воскликнула Белинда. — Я прекрасно его помню. А еще ведь есть дом в Мэйнорли — Мэйнор Грейндж. Вы там часто бываете?
— Да, время от времени.
— Я любила его. Все эти старинные вещи, привидения… в особенности я любила привидения. Ты помнишь, Люси?
Конечно, я помнила. И, судя по выражению лица Селесты, она тоже помнила. Сейчас она наверняка вспомнила, как Белинда изображала привидение моей матери, доведя Селесту до обморока.
Меня удивило, что Белинда, не забывшая об этом давнем инциденте, проявила бесчувственность, напомнив о нем Селесте. Я тут же подумала: нет, она вовсе не изменилась.
Мы вышли из экипажа. Белинда взглянула на меня и вдруг сказала:
— Должно быть, именно здесь все и произошло.
Я кивнула.
— Наверное, это было ужасно для тебя.
— Пожалуйста, — прошептала я, — только не сейчас…
— Конечно, нет. Это возвращение домой, возвращение блудной дочери. Впрочем, я не такова, верно? Мой отъезд был в свое время совершенно естественным и правильным.
— Входи же, — пригласила я. — Слуги уже заждались, им не терпится видеть тебя.
Она довольно улыбнулась, и мы втроем вошли в дом.
Селеста решила, что комната Белинды должна располагаться поблизости от моей. В ее комнате тоже был балкончик, выходящий на улицу.
— Ах, как чудесно! — воскликнула она. — Я смогу глядеть на улицу и быть в курсе всего происходящего.
Но еще больше мне нравится, что ты рядом, Люси.
В этот вечер за обеденным столом мы сидели втроем. Белинда говорила больше, чем мы с Селестой, вместе взятые. Она рассказывала нам про золотые прииски и про то, какая там странная жизнь.
