— Может быть, вы позволите мне отвезти вас в поместье в пятницу?
Констанция не отвечала, и он с тревогой посмотрел на нее:
— Я что-то не так сказал?
— Нет, нисколько. — Она вздохнула. — Просто это будет несколько неловко.
Макс рассчитывал, что она объяснит, что имеет в виду, но поскольку Констанция молчала, он решил оставить эту тему.
Экипаж остановился около ресторана, и Макс провел Констанцию внутрь и отдал их накидки служителю в гардеробе. Затем они проследовали за метрдотелем по широкой позолоченной лестнице наверх, где их усадили за маленький столик в нише, откуда Констанция могла наблюдать за сидящими в обеденном зале.
Макс заказал шампанское, открыл меню и вопросительно посмотрел на свою спутницу:
— Вы любите устриц, мисс Дункан? Сегодня у них есть бретонские.
— Вообще-то люблю, — ответила Констанция, — но сегодня мне что-то их не хочется.
— Ну, тогда, наверное, мы возьмем заливные перепелиные яйца, — пробормотал он почти про себя. — Потом палтус под голландским соусом и голубиную грудку с трюфелями. — Макс выжидательно взглянул на нее.
Констанция нервно переплела пальцы. Она терпеть не могла, когда мужчины брали на себя смелость заказывать за нее. А этот тип вообще едва знаком с ней. Она открыла свое меню и с улыбкой бросила взгляд на официанта, наполнявшего ее фужер шампанским.
— Вы быстро принимаете решения, мистер Энсор, — сказала она. — Я, напротив, люблю тщательно изучить меню. Обычно мне требуется не менее четверти часа, чтобы определиться, что же я намерена заказать.
Макс уловил язвительные нотки в ее голосе и с трудом подавил досаду. Он привык, что женщины позволяют делать выбор за них, более того, это было непременной частью любовной игры. А теперь получалось, что, для того чтобы не уронить своего достоинства, он должен притвориться, будто сделал заказ только для себя. А он терпеть не мог палтус, не слишком любил голубей и с удовольствием предвкушал, как закажет себе седло барашка, которым так славился «Кафе ройял».
Он принялся изучать карту вин, решив, что уж здесь-то она не посмеет вмешаться. Констанция внимательно наблюдала за ним, потягивая шампанское.
— Я всегда считала, что сансер неплохо подходит к палтусу, — предложила она. — И доброе старое бургундское с голубями, чтобы подчеркнуть вкус трюфелей.
Макс закрыл меню и взял в руки фужер с шампанским.
— Может быть, мисс Дункан, когда вы сообщите мне, что вы все-таки намереваетесь есть, я смогу подобрать для вас подходящие вина.
— О да, разумеется, — сказала Констанция, возвращаясь к изучению меню.
Он заметил, что в ее глазах блеснули искорки, а щеки слегка зарумянились.
Макс в задумчивости крутил фужер своими длинными пальцами. Констанция просто светилась от самодовольства, указав ему его место. Стоит ли уступать? Разоружить ее, искренне извинившись за то, что взял на себя слишком большую смелость? Или проигнорировать случившееся и есть своего палтуса и голубей, даже если они застрянут у него в горле? Макс решил, что лучше извиниться. Это обезоружит ее. А ему, чтобы продвинуться в своих отношениях с Констанцией Дункан, потребуется преимущество неожиданности. Макс добродушно рассмеялся.
— Я ненавижу палтус, — признался он. — И намерен заказать себе седло барашка.
Констанция посмотрела на своего спутника с явным удивлением, затем рассмеялась вместе с ним. Это был искренний, сердечный смех, в котором не было и тени иронии.
— Я не хотела, чтобы это выглядело так, будто я собираюсь поставить вас на место.
— О нет, именно этого вы и добивались!
— Ну что ж, прошу меня простить. Это было крайне невежливо с моей стороны, в то время как вы просто старались быть внимательным.
— Внимательным?! — возмущенно воскликнул Макс. — Вовсе нет. Я старался быть обворожительным!
— Вот как? — сказала она. — Меня всегда удивляло, почему мужчинам кажется, будто женщинам приятно, когда за них принимают решения.
— Вы очень своеобразная леди, — сухо заметил Макс.
— Возможно, не такая уж своеобразная, как вам кажется, — парировала она. — Думаю, таких достаточно много.
— Давайте заключим перемирие, мисс Дункан. — Макс протянул ей руку через стол.
Не видя причин отказываться, по крайней мере на этот вечер, Констанция с деловым видом ответила на его рукопожатие.
— Давайте уж заодно избавимся от излишней формальности, Макс. Меня зовут Констанция.
— Констанция, — повторил он, задерживая се руку в своей чуть дольше, чем того требовал этикет.
Девушка почувствовала странное ощущение в кончиках пальцев, будто их покалывали иголочками, и поймала себя на том, что разглядывает его руку. Она подумала, что ей нравятся его руки, понравились с первого момента их знакомства. Отбросив эти мысли, она решительно высвободила свои пальцы.
— Что вы будете есть? — спросил он, когда молчание грозило стать неловким.
— Барашка, — ответила она. — Копченого лосося, суфле из омаров и барашка.
Макс серьезно кивнул и снова открыл карту вин:
— Вы думаете, сансер?
Констанция подняла руки, показывая, что сдается:
— Пожалуйста, выбирайте сами, я не осмелюсь вам указывать.
— Да неужели?
Он улыбнулся и чуть прищурил свои ярко-синие глаза. Это придало ему почти мальчишеский вид, и Констанция снова удивилась. Она была готова признать, что он красивый мужчина, но до сих пор не находила его особенно привлекательным. Может быть, она просто не думала об этом?
Эта мысль смутила ее. Констанция откинулась на спинку стула и принялась рассеянно оглядывать обеденный зал, пока Макс разговаривал с сомелье.
Констанция чувствовала, что на них обращают внимание. Новый повод для любителей посплетничать. Ей пришло в голову, что она может написать небольшую заметку в следующем номере газеты о том, как Макс Энсор ужинал с мисс Дункан. У нее вырвался невольный смешок, и Макс повернулся к ней:
— Что вас так развеселило?
— Да так, пришла в голову одна мысль, — небрежно сказала она, помахав рукой знакомым, сидевшим напротив.
Макс оказался приятным собеседником, и Констанция с готовностью поддерживала беседу. Они обсудили новую пьесу Бернарда Шоу «Человек и сверхчеловек», недавнюю смерть французского художника Камиля Писсарро, архитектуру нового ливерпульского кафедрального собора. Ее удивил широкий круг его интересов. Они выходили за рамки обычной светской беседы.
. — Позвольте мне угадать, — сказал он, когда официант убрал их тарелки с остатками седла барашка. — Вы предпочитаете сыр перед десертом.
— Горячо, но не совсем, — ответила она, глядя на него поверх бокала с вином.
