— Горячо, но не совсем, — ответила она, глядя на него поверх бокала с вином.
— А, тогда сыр без десерта, — понимающе кивнул Макс.
— В самую точку.
— Похвальная добродетель, но сам я не могу устоять перед здешним крем-брюле.
— Моя сестра Честити могла бы сказать вам, что здесь самые лучшие наполеоны в городе. А она знаток в этом деле.
— Непривычно встретить женщину, которая не любила бы сладкого, — заметил он.
Констанция подняла брови:
— Еще один стереотип, Макс?
— Наблюдение, основанное на опыте, — парировал он. Повернувшись к тележке с сырами, Констанция решила, что теперь ее черед уступить.
— По правде говоря, это действительно необычно. Я унаследовала безразличие к сладкому от матери. Кусочек эпуас, пожалуйста, — она указала на круглую головку сыра на деревянной доске, — и немного «Блю Д'Овернь».
— Бокал портвейна? — предложил Макс, указав официанту на стилтон. — Вместо десерта.
— С удовольствием. — Констанция с удовлетворением вздохнула, когда официант положил ей на тарелку рядом со стилтонским сыром гроздь зеленого винограда. — Портвейн, сыр и виноград… божественное сочетание. Как можно предпочесть этому пирожное?
Макс еще раз переговорил с сомелье, потом облокотился на стол и посмотрел на нее:
— Итак, вы позволите мне отвезти вас за город в пятницу?
Констанция покачала головой:
— Боюсь, что нет.
Было видно, что этот ответ привел его в некоторое замешательство.
— Уверяю вас, я очень осторожный водитель.
— Не сомневаюсь. — Констанция помолчала, потом, понизив голос, заговорила доверительным тоном: — Видите ли, мой отец в отличие от вас плохой водитель. Зрение у него уже не то, что прежде, но он твердо намерен приобрести автомобиль. Мы делаем все возможное, чтобы отговорить его, и, если он увидит, как я весело разъезжаю в машине, наши аргументы покажутся ему несколько неискренними.
— Понимаю, — Макс кивнул, — но он может нанять шофера.
— Конечно, но отец скажет, что это то же самое, что завести собаку и лаять вместо нее. Кроме того, наш кучер Кобем уже сказал, что не сможет привыкнуть к этим новомодным машинам, а сам он слишком давно служит у нас, чтобы «отправлять его пастись на травку». — Она пожала плечами и посмотрела на него с грустной улыбкой.
— Да, это неловкая ситуация, — согласился Макс. — Пожалуй, лучше я поеду с вами на поезде.
— Не думаю, что стоит идти на такую жертву.
— Может быть, я все-таки предпочту пойти на нее, — проговорил он, вдыхая аромат портвейна. Макс кивком указал на ее бокал: — Скажите мне, если вам понравится.
Констанция подтвердила, что портвейн ей понравился.
— Зачем вам отказываться от поездки на автомобиле? Я слышала, что это захватывающее ощущение.
— Это действительно так, но я с удовольствием променяю поездку на ваше общество.
Неужели он считал, что она настолько наивна, чтобы купиться на такую дешевую откровенную лесть?
— Вы так сладкоречивы, мистер Энсор! — заметное ла Констанция, разочарованная тем, что он опускается в ухаживании до таких банальностей. Хотя мужчина, имеющий такое низкое мнение о женщинах, не видит ничего зазорного в том, чтобы пускать в ход самые избитые, зато проверенные временем средства.
— Вы обвиняете меня в неискренности, мисс Дункан? — спросил Макс, отрезая кусок стилтона.
— Ну, если ботинок по ноге… — отозвалась она и быстро переменила тему, прежде чем разговор принял неприятный оборот: — Обычно мы уезжаем двенадцатичасовым поездом с вокзала Ватерлоо. Он прибывает в Саутгемптон в три, там мы делаем пересадку до Ромзи и прибываем на место в половине четвертого. В Ромзи нас кто-нибудь встретит на двуколке.
— Могу я расценивать это как приглашение встретиться на вокзале Ватерлоо?
Он потягивал портвейн, твердо решив сохранять безмятежное спокойствие, хотя мисс Констанция Дункан оказалась самой строптивой и ершистой женщиной, с которой он когда-либо ужинал.
— Да, конечно.
Она подняла свой бокал и улыбнулась ему. Констанция видела, что он сбит с толку, и решила, что враждебность не принесет желаемого результата. Ей следует попридержать свой язычок.
— Я чувствую себя виноватой за то, как отозвалась вчера вечером о гувернантке вашей племянницы, — сказала она, отрывая от ветки виноградину.
— В самом деле? — Макс мигом заинтересовался. — Почему? Что у вас общего с мисс Уэсткотт?
Констанция оторвала еще одну виноградину, избегая встречаться с ним взглядом.
— Ничего, разумеется. Именно поэтому я и переживаю. Я не имела права выражать сомнение в ее профессионализме, не будучи даже знакома с ней.
— Ну, поскольку она ничего не знает о вашей критике в ее адрес, вы можете жить с чистой совестью, — сухо заметил Макс, продолжая внимательно наблюдать за ней.
Он решил, что это всего лишь предлог, чтобы отвлечь его, а затем внезапно атаковать.
Констанция одарила его обезоруживающей улыбкой.
— Все это немного неловко. Извиняясь за то, что высказала критические замечания в адрес гувернантки, я тем самым косвенным образом подвергаю критике вашу сестру.
— Да, действительно, — согласился он. — И признаюсь, мне очень любопытно, зачем вы это делаете.
Его не обманула ее обезоруживающая улыбка. Констанция встретила его изучающий взгляд и решила действовать напрямик:
— Вы выступили в защиту гувернантки. Просто хочу сказать, что после услышанного от вашей сестры сегодня днем я готова согласиться с вами.
Макс слегка поджал губы, потом спросил:
— Кофе?
— После того, как вы расправитесь с крем-брюле.
— Мне кажется, что после портвейна я уже не хочу никакого пудинга. — Он подал знак дежурившему поблизости официанту. — Итак, вы считаете, что мать не должна интересоваться политическими убеждениями тех, кому она доверяет воспитание своего ребенка?
— Я считаю, что она не имеет права вторгаться в личную жизнь людей, находящихся у нее в услужении, — возразила Констанция. — Их убеждения не должны никого касаться, если они держат их при себе. Эта мисс Уэсткотт способна постоять за себя?
— Скорее всего нет, — признал Макс, стараясь сохранять безучастный вид.
— Как давно она служит у вас?
— По-моему, продержалась уже около десяти месяцев, — ответил Макс. — На полгода дольше, чем все ее предшественницы.
Констанция заподозрила, что Энсор намеренно провоцирует ее своим безразличием, но решила не поддаваться на провокацию.
— Она очень молода?
Девушка налила две чашки кофе из изысканного фарфорового кофейника, который благоговейно установили рядом с ней. Официант взял одну чашку и поставил ее перед Максом.
