– Какая муха укусила вас, барон? – спросил Лоренс.
– Никакая, – пробормотал Ройс. – Проклятие, Лоренс! Ей, наверное, очень больно сейчас. Посмотри на ее перевязанные руки. Ей необходимо отдохнуть.
– Это решать нашему господину, – отозвался Лоренс. – Он, наверное, считает, что лучше поскорее покончить с этим. – С этими словами он повернулся к Николя.
Но в действительности Николя совсем не чувствовала боли. Барон Самуэль сказал ей, что в состав мази входит вещество, которое снимет боль. Он не обманул ее.
Она подошла к королевской чете и остановилась в четырех шагах от возвышения, не преклонив колен. Даже если бы она захотела сделать это, то не смогла бы потому, что была не в состоянии подхватить подол платья, чтобы убрать его из-под ног.
Вильгельм заметил нарушение этикета и наклонился в ее сторону.
– Ты не преклонишь колен передо мной?
Он начал было хмуриться, но тут заговорила его жена.
– Дорогой, она не может преклонить колени. Она сразу же упадет лицом вниз, если попытается сделать это, поскольку у нее перевязаны руки и она не может придержать подол. Николя, дорогая, – обратилась она к девушке, – склони голову. Порадуй своего короля.
Вильгельм кивнул. Объяснение жены удовлетворило его.
Николя поняла, что с королем справится без труда. Но что будет с Ульриком? Она склонила голову.
Вильгельм улыбнулся.
– Ты проявила редкостное мужество. – Ему пришлось почти кричать, чтобы все услышали его. – Сначала я хотел, чтобы рыцари в турнире выяснили, кто достоин твоей руки, но теперь передумал. Выбирай сама.
Николя вздрогнула. Король улыбнулся.
– Да, ты сама выберешь себе мужа, – сказал он. – Посмотри на них внимательно, дорогая. Все они, как на подбор, достойные рыцари. Расспроси каждого, даже если это займет всю ночь, не смущайся и не спеши. Мы подождем, но как только ты сделаешь выбор, сразу же устроим свадьбу.
Барон Гай громко рассмеялся. Он поправил красную тунику и шагнул вперед. Один из его вассалов подтолкнул его и понимающе ухмыльнулся.
Гай нисколько не сомневался, что леди Николя выберет его. Он, зная себе цену, не считал, что эта уверенность вызвана чрезмерным самомнением. Он был очень привлекателен, возможно, даже первый красавец среди рыцарей Вильгельма. Женщины шли на любые ухищрения, лишь бы оказаться к нему поближе. И понятно почему. У него были густые белокурые волосы, изумительные карие глаза, белые зубы и очень внушительный вид. Он был высок, строен, как тростник, и силен, как три заурядных воина, вместе взятых. Чего еще желать женщине?
Да, она обязательно выберет его. Надо только обратить на себя внимание. Надо улыбнуться ей – и дело сделано.
Как только леди Николя повернулась и направилась к толпе, Гай встал у нее на пути. Он улыбнулся. Она остановилась, посмотрела ему в глаза и улыбнулась в ответ, затем обошла его и продолжила свой путь.
Потрясенный Гай не мог поверить, что она отвергла его. Он протянул руку, чтобы коснуться се, но Николя увернулась. Лицо рыцаря залила краска смущения. Гай сжал кулаки и призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не схватить ее за плечи и не заставить выбрать себя. Огромным усилием воли он принял равнодушный вид.
Два любимых вассала Гая, Морган и Генри, встали по обе стороны от него. Они даже не пытались скрыть свое недовольство и сердито смотрели вслед Николя.
Сама Николя и не подозревала о буре, которую вызвала. Все ее внимание было устремлено только на одного человека. На Ройса. Со скучающим и сонным видом он стоял, прислонившись к стене, но ни на мгновение не выпускал Николя из поля зрения. Чем ближе она подходила, тем больше возрастало его беспокойство.
Николя старалась сохранить спокойный вид, но кожей ощущала нарастающее в зале напряжение. Она считала, что источник такого напряжения – Ройс. Вряд ли баронам нравилась такая расстановка сил, поскольку только что по воле короля один из них стал наградой, ее собственностью. Николя следовало проявить хоть немного сочувствия к рыцарям, но ей было не до этого. Она испытывала только злорадное удовлетворение.
Боже правый, настал ее звездный час.
Николя продолжала пробираться сквозь толпу, пока не достигла Ройса. Она подошла почти вплотную к нему и остановилась. Она не произнесла ни слова, только посмотрела на него долгим, пристальным взглядом.
Он не поверил своим глазам и покачал головой.
– Ройс, – прошептала она еле слышно его имя, но он услышал.
– Да, Николя.
Ее улыбка покорила его. Николя жестом попросила его наклониться, потом приподнялась на цыпочки и прошептала ему в самое ухо:
– Тебе шах и мат.
Свадьба состоялась очень быстро.
Оба – и жених, и невеста – вели себя, как почетные гости на человеческом жертвоприношении. Своем собственном.
Николя боялась посмотреть в глаза Ройсу, понимая, что он в бешенстве.
Всю краткую церемонию Ройс не отрывал взгляда от ее макушки, считая, что у нее помутилось в голове. И только королева выглядела необыкновенно довольной. Она все время прикладывала платочек к уголкам глаз, пока священник оглашал брачные обязательства. Со стороны Матильды это было необыкновенное проявление чувств – обычно только муж знал, что она испытывает.
Когда все брачные обещания и клятвы были даны, Ройс наклонился поцеловать свою невесту. Николя даже не успела сообразить, что происходит, настолько быстро он коснулся губами ее щеки.
Женатые пары с детьми впустили в зал, чтобы они увидели церемонию. Все сейчас же хлынули к новобрачным с поздравлениями. Мужчины кивали Николя, а их жены, будучи не в состоянии пожать ей руки, нежно похлопывали ее по плечу и желали счастья в семейной жизни.
Внезапно толпа отхлынула назад, будто прозвучала команда, которую услышали все, кроме Николя. Она вопросительно посмотрела на Ройса.
Но он будто не замечал ее взгляда и продолжал смотреть в толпу. Тогда Николя посмотрела на вассала, стоящего рядом с ее мужем. Она вспомнила, что его зовут Лоренс. Он был правой рукой Ройса и первым приветствовал его по прибытии в Лондон. Лоренс заметил ее взгляд и подмигнул ей. Она зарделась и улыбнулась в ответ. Николя обязательно бы заговорила с ним, если бы Ройс не схватил ее за руку и не отвлек ее внимание. Она опять посмотрела на толпу. Вперед вышел один из вассалов Ройса. Николя изумилась, когда он опустился на одно колено, прижал руку к сердцу и присягнул на верность. Ей. А потом – еще один, и еще, и еще. Ройс молча кивал каждому.
Обещания очень смущали ее. Они, должно быть, забыли, что она – саксонка. Иначе ни за что не стали бы клясться, что готовы отдать жизнь за ее безопасность.
